Сергею повезло: диспетчер, дежуривший в тот вечер на станции «Скорой помощи», оказался на рабочем месте. Судя по звонкому голоску, барышня была еще молодой и наивной. Сергей представился следователем прокуратуры, и она выболтала ему всю информацию по тому «ужасному случаю». Теперь в активе у него имелся номер звонившего и точное время звонка.
Он долго смотрел на числа, складывающиеся в смутно знакомую комбинацию, потом открыл записную книгу своего мобильного. Через минуту он нашел то, что искал...
На поселковой остановке было малолюдно. Полина подошла к покосившемуся столбу с расписанием и тихо застонала. Выходило, что рейсовый автобус появится не раньше чем через два часа.
Ладно, она подождет. Это же не глушь какая-нибудь, здесь даже люди иногда встречаются. Плохо только, что от духоты и яркого солнца голова болит и немного кружится. И таблетки, те, что ей выдал Сергей, она забыла выпить.
Знакомый «уазик» остановился перед приунывшей Полиной спустя час ожидания.
– Какими судьбами?! – Милиционер Вася улыбался своей голливудской улыбкой, озорно щурил голубые глаза. – Что, опять к нам по работе?
Она неопределенно пожала плечами, улыбнулась.
– А коллега ваш где?
– А коллега в Москве остался. – Полина смахнула со лба капельки пота. – Ему повезло.
– Автобус ждете? – Вася спрыгнул на дорогу, поднимая облачко пыли.
– Ага, мне в райцентр.
Он глянул на часы, присвистнул:
– Это вам еще час как минимум ждать. Да еще не факт, что рейс не отменят, у нас такое частенько случается: бензин разворуют, или шоферня в запой уйдет. А давайте я вас подброшу. Мне все равно по пути, я вон бабу Мотю в больницу везу, – он кивнул на «уазик», на заднем сиденье которого действительно сидела сухонькая бабулька. – Поедете?
Милиционер Вася никак не походил на маньяка, и Полина решилась:
– Еду!
Она забралась на пассажирское сиденье, положила альбом на колени.
– Фотографии? – спросил Вася, включая зажигание.
– Гербарий, – улыбнулась она.
«Уазик» прокашлялся и тронулся с места. Бабулька испуганно перекрестилась, а Вася широко зевнул, виновато посмотрел на Полину:
– Прошу прощения, ночка выдалась еще та. – Он вдруг нахмурился, сказал подозрительно: – Вы ж неспроста к нам? По горячим следам небось приехали? И когда только узнали?
– О чем узнала? – переспросила Полина.
– О том, что отца Владимира убили.
Старушка заахала, что-то быстро забормотала. Полина на мгновение зажмурилась, прогоняя видение парящего между деревьями тела.
– Я тут подумал, – Вася бросил на нее быстрый взгляд, – нехорошо это. Ну, то, что я вам раньше все рассказывал, неправильно и это... – он поморщился, припоминая нужное слово, – неэтично, вот! Я, знаете что, я вам деньги, пожалуй, тоже верну, чтобы уж совсем по-честному. Только у меня с собой сейчас нет, я завтра, хорошо?
– Не надо завтра, товарищ милиционер. – Полина покрепче сжала альбом. – И помогать нам не надо. Мы больше этим делом не занимаемся.
– Да? А что так? – Вася смотрел недоверчиво. – Что, как и меня, отстранили? Типа, рожей не вышли?
– Типа того, – она тяжело вздохнула.
– Всюду одна и та же хрень, – он тоже вздохнул, уставился на дорогу.
Дальше до самого города ехали в молчании, только бабулька время от времени охала и крестилась. Наконец показалась больница, еще совсем недавно бывшая для Полины родным домом. Вася тормознул «уазик» у ворот, помог выбраться старушке, весело подмигнул Полине:
– Подождите меня, я быстро. Сдам бабу Мотю местным эскулапам и отвезу вас, куда скажете.
– Мне бы на автовокзал.
– На вокзал так на вокзал. – Поддерживая бабульку под локоток, он направился к приемному покою.
Полина посмотрела на окна неврологического отделения. Может, зайти к Игорю Владимировичу, поблагодарить за все, попрощаться? Позже, решила она после долгих раздумий. У нее еще будет возможность отблагодарить доктора за все, что он для нее сделал.
...Ох, какой же он был дурак! Как же мог не предусмотреть такую возможность!
Комната Полины была пуста: аккуратно заправленная кровать, на кровати – записка. Сергей прочел записку несколько раз кряду, рукавом рубашки вытер вспотевший лоб.
Она все вспомнила...
Она благодарит за помощь...
Она за что-то там извиняется...
И ни единого слова о том, куда она отправилась...
– Дура! – Сергей смял записку. – Идиотка!
Ну что ж она так, не прощаясь, – взяла и ушла! Вспомнила? Ну и что, что вспомнила, могла бы хоть поговорить. И куда она могла пойти?
Сергей знал только одно такое место, но лучше бы он ошибался, потому что, если Полина поехала в тот проклятый дом, ей угрожает реальная опасность...
...Вася вернулся минут через десять, отдуваясь, уселся на водительское сиденье, подмигнул Полине:
– Извините, что задержался. Пришлось врача ждать. Баба Мотя – старушка хорошая, только малость не в себе, без пригляду пропадет.
– А дети у нее есть? – спросила Полина.
– Дети есть. – Вася завел мотор. – Только она детям не нужна. Дочки в Москву уехали. Пока бабка еще в силе была, навещали, внуков на лето подкидывали, а как умом слабеть стала, сразу забыли. Вот такая история.
– Грустно.
– Да, уж точно не весело. Так вас на автовокзал?
– Если вам не трудно.
– А чего трудного? Тут через частный сектор до вокзала пять минут езды...
«Уазик» лихо развернулся, поднимая клубы пыли, покатился по разбитой дороге.
Городок производил тягостное впечатление: узкие улицы, рытвины на дорогах, обшарпанные дома, чахлые деревья, уставшие от полуденной жары пешеходы. От вчерашнего ливня не осталось и следа. А может, тут и не было никакого дождя? Может, здесь зона какая аномальная?..
Они въехали в частный сектор, и пейзаж стал веселее. Дома уже не выглядели такими запущенными, как в центре, и даже листва на деревьях казалась зеленее, а воздух прохладнее.
«Уазик» резко затормозил на бог весть откуда взявшемся в этой глуши светофоре. Полину бросило вперед. Альбом соскользнул с коленей, упал под ноги, на черный резиновый коврик. Она чертыхнулась, потянулась следом. Коврик сдвинулся, под ним, на грязном полу «уазика», тускло поблескивал какой-то предмет. Ей понадобилось мгновение, чтобы понять, что это такое...
Кусунгобу – японский нож для совершения сэппуку. Она уже видела его раньше, в коллекции Ядвиги...
Полина замерла, сердце перестало биться, ухнуло вниз, на грязный резиновый коврик. Наверное, ей не хватило выдержки, или невозмутимости, или хорошей реакции. Поднимая с пола альбом, она уже знала, что выдала себя.
– Упс! – Милиционер Вася широко улыбнулся своей голливудской улыбкой. – А я все думал, куда ножичек подевался?
