кажется, даже врачи, и усомнился в успехе предприятия. — И времени в обрез, меня завтра выписывают.
— Погодите отказываться, дружочек! — зачастил гость. — Неужели нельзя что-нибудь придумать?!
— Я подумаю, — пообещал Арсений. — Только теперь мне бы хотелось побыть одному. Если не возражаете...
— Подумайте, очень вас прошу. И не буду вам мешать. — Гость встал со стула, сделал несколько шагов в сторону двери и исчез, словно его и не было. А вдруг и в самом деле не было: может, это последствия черепно-мозговой травмы? Галлюцинации...
— Это не галлюцинации! — Селена, единственный человек, которому Арсений мог рассказать о странностях своего нынешнего существования, протестующе мотнула головой.
— А что тогда? — Арсений посмотрел на стул, на котором еще ночью сидел усопший Эммануил Яковлевич Мережко, а сейчас как ни в чем не бывало, забросив ногу за ногу, восседала Селена.
— Призрак Мережко, я думаю. Зацепился он за эту свою книгу и не хочет уходить. Так бывает, когда в этом мире остаются важные нерешенные дела.
— Значит, призрак? — Арсений с сомнением покачал головой.
— Почти уверена.
— А я, стало быть, тот, кто видит призраков? Может, не я один его вижу? — спросил он с тайной надеждой в голосе. — Может, это не я особенный,
