— То есть? — поднял брови мэр, изо всех сил продолжая жать на кнопку.
— Обычную явку с повинной, — пожала плечами Нэнси. — И я думаю, что суд обязательно учтет это ваше добровольное признание.
«Дура!» — мысленно ругнулся мэр и нажал на кнопку еще раз. На пробных учениях первые полицейские появлялись в его кабинете через четверть минуты…
— Не жмите, — покачала головой сумасшедшая. — Бесполезно. Я оборвала провод.
— Как? — похолодел Тревис. — Откуда… вы знаете?
— Мой муж полицейский, и он тоже когда-то вас охранял, — пожала она плечами и поправила направление ствола. — Так что лучше берите бумагу, ручку и начинайте писать — все, что знаете.
Мэр города устало откинулся на спинку кресла.
— А если я откажусь?
Нэнси на секунду ушла в себя.
— Наверное… да, пожалуй… тогда я вас убью.
Мэр посмотрел в ее ясные, холодные глаза и понял, что так оно и будет.
Ни один документ не давался Хьюго Тревису с таким трудом. Нет, поначалу он попытался схалтурить, но Нэнси, приняв бумагу и внимательно ее прочитав, покачала головой.
— Так не пойдет, сэр. Вы не написали почти ничего по существу.
Тревис вполголоса ругнулся и начал все заново. Мысленно прикидывая, что ей могло быть известно, он принялся излагать на бумаге улики против себя и Висенте, но только после четвертой попытки эта психованная дура удовлетворенно кивнула.
— Теперь вы были искренни.
— Я могу идти? — с надеждой поднял на нее глаза мэр.
Нэнси наставила на него ствол.
— Не сразу, сэр. Сначала я должна доставить ваше признание туда, куда вам до него не дотянуться.
Тревис недовольно крякнул.
— Будьте добры, подойдите к сейфу, — повела стволом в сторону массивного сейфа Нэнси.
Тревис с трудом поднялся из кресла и, чувствуя, как подрагивают уже немолодые колени, выполнил распоряжение. Нэнси удовлетворенно кивнула и медленно подошла ближе. Положила «беретту» на стол, вытащила из кармана черных трико полицейские наручники и застегнула один из браслетов за массивную Т-образную рукоять сейфа. Проверила и осталась довольна — браслет не слетал.
— Вашу руку, сэр, — протянула она второй браслет мэру.
Тревис покосился на оставленный на столе черный вороненый ствол, затем глянул в ее стальные глаза… рисковать не хотелось.
— Ну?! — с угрозой напомнила о себе Нэнси. — Живее, мистер Тревис!
— Вам это с рук не сойдет, — покачал головой мэр и протянул руку вперед.
Браслет защелкнулся, и Нэнси приветливо улыбнулась.
— Никуда не уходите. Я думаю, что за три-четыре часа я управлюсь и вернусь.
Она развернулась и, покачивая бедрами, двинулась к выходу, и мэр осознал, что еще никогда в жизни не чувствовал себя столь униженным.
Салли ждал в приемной, а потому слышал почти все, что происходило за дверью, и буквально исходил томлением. Господь отдавал ему в руки сразу двоих! И один из них был непосредственным начальником насквозь порочного Висенте Маньяни.
Поэтому, едва эта шлюха повернула дверную ручку, Салли отвел бритву назад и приготовился к прыжку. Но когда она распахнула дверь настежь, он едва не закричал от ярости — так ярко ударил свет по глазам!
В следующий миг уже было поздно. Господь не простил этого секундного замешательства, и Нэнси решительно хлопнула дверью и растворилась в мгновенно обвалившейся темноте.
Салли заметался. Теперь у него был выбор: она или он, и кого из них предпочесть, он решить не успевал. Ее шаги стали удаляться, и Салли поначалу едва не заскулил от невозможности этой ситуации, как вдруг его осенило: она ведь сама сказала, что вернется!
Полегчало сразу. Салли с некоторым сожалением дождался, когда ее шаги смолкнут, и приоткрыл дверь. Мэр города стоял возле сейфа, облокотившись на него плечом и закрывая свободной рукой лицо. Он явно был в отчаянии.
Хьюго Тревис и впрямь был в отчаянии. Конечно же, можно было закричать — дежурный офицер внизу наверняка услышит. Но мэра удерживала надежда что-нибудь придумать без вмешательства полиции.
«Позвонить Висенте?»
Тревис отнял руку от лица, глянул на телефон, отметил, что тот слишком далеко, как, впрочем, и оставленный этой тварью на столе пистолет, как вдруг — боковым зрением — заметил какое-то шевеление у двери. Тревис растерянно поднял глаза. В дверном проеме стоял плотный, невысокий и еще довольно молодой мужчина — волосы светлые и слипшиеся на лбу, глаза бегают… но главное, от всей его фигуры веяло чем-то таким странным, что мэру сразу стало не по себе.
— Кто вы? — севшим голосом спросил он и тут же взял себя в руки и жестко распорядился: — Позовите офицера; он там, внизу.
Мужчина оглянулся на дверь, но выйти, чтобы позвать офицера, не спешил. Напротив, он взялся за ручку и плотно притворил дверь за собой.
— Я сначала хотел встретить мистера Висенте Маньяни, — глухо, как из бочки, произнес он…
«И этому кретину нужен Висенте!»
— И что? — уже раздражаясь, поинтересовался мэр.
— Его нет, — пожал плечами гость. — А потом я вспомнил, что мне говорил мистер Левадовски.
— Я же вам сказал, идите и позовите офицера! — яростно выкрикнул мэр.
Гость как не услышал.
— Мистер Левадовски сказал, что надо идти по цепочке… Но ведь над Висенте Маньяни стоите вы? Ведь так? Вы ведь здесь самый главный?
И тут до Тревиса начало доходить… внутри что-то словно оборвалось, он похолодел, а остатки волос на его загривке начали медленно подыматься дыбом.
— Господи! — выдохнул он. — Кто вы?!
— Я не знаю, — пожал плечами гость и начал медленно приближаться. — Иногда мне кажется, что я ангел господен, а иногда…
— Не надо ко мне подходить! — забеспокоился Тревис. — И что это у вас в руке?!
— Это? — поднес руку к лицу, словно видя ее в первый раз, гость. — Бритва. Хорошая бритва. Немецкая.
Тревис в ужасе прижался к сейфу и вдруг почему-то вспомнил этого журналиста на крыше собственной машины.
— Кстати… — как очнулся визитер и обвел кабинет ясным беспокойным взглядом. — У вас Библия есть?
— Есть… — совершенно сходя с ума от ужаса, выдохнул Тревис. — В столе…
— Спасибо, — кивнул гость, — а то я в этот раз как-то оказался не готов…
— К чему? — почти неслышно произнес Тревис и почувствовал, как по его ногам течет горячая струя. — Господи, не надо! Не надо ко мне подходить!
Гость улыбнулся и подошел еще ближе, почти вплотную.
— Как приятно, — улыбнулся он. — Как приятно…
— Что приятно?!
— Вы один из немногих, кто поминает господа перед смертью, — совершенно удовлетворенно закивал гость и занес бритву над головой.
