Когда 16 июня 1900 года Семенов прибыл в штаб Гродекова, там было целое столпотворение важных, солидных господ, а уж страсти кипели вовсю…
– Да что же это такое, Николай Иванович! – возмущался крупный краснолицый мужчина в красивом дорогом костюме. – У меня на приисках уже работать некому! Шесть с половиной тысяч рабочих сбежало! И это не только мне убыток – казна недобирает!
– Делаем, что можем, – успокаивал золотопромышленника генерал-губернатор, – каждый день людям разъясняем, даже водкой торговать запретили…
Семенов улыбнулся. Еще на пристани он первым делом купил свежих газет и сразу же наткнулся на пространные обращения местной власти к населению. Власть терпеливо объясняла, что-де живущие на территории империи китайцы нам не враги и находятся под защитой русских законов. Для пресечения слухов были даже проведены обыски в китайских кварталах, и хотя ни оружия, ни подрывной литературы не нашли, китайцев это лишь подстегнуло, и они, как сообщали газеты, буквально хлынули прочь из Приморья и Приамурья.
Семенов уже видел почему. Хабаровск подобно стихии наводнили орды мобилизованных в армию нижних чинов из запасных, и были они большей частью злы и нетрезвы. А вообще, как ни странно, многим сумятица начала приносить немалые выгоды. Контрабандный китайский ханшин, судя по витающему над городом «амбре», продавался повсеместно, а цены билетов на пароходные рейсы до Китая взлетели на треть, и проезд стоил немыслимо дорого – двадцать два рубля с полтиной!
– Что у вас, поручик? – наконец-то заметил Семенова Гродеков. – И как вы вообще сюда попали?! Кто вас пустил?
Поручик щелкнул каблуками и протянул пакет от Гернгросса.
– Донесение начальника Охранной стражи КВЖД, ваше превосходительство! – звонко отрапортовал он.
Гродеков нетерпеливо вскрыл пакет, пробежал глазами по строчкам.
– С вами груз?
– Так точно, ваше превосходительство!
– И где он?
Семенов посторонился и указал на замершего с двумя увесистыми упаковками в руках Курбана.
– Здесь, ваше превосходительство! Четыре пуда!
– Хватит кричать, – поморщился Гродеков, – у меня и без вашего крика голова пухнет. А груз… груз передайте по описи моему секретарю.
Семенов вскинул руку к козырьку, а едва приготовился негромко выкрикнуть «есть», как генерал- губернатор прищурился.
– Погодите-погодите… вы ведь Семенов?
– Так точно…
– Иван Алексеевич?
Семенов кивнул. Его имя определенно было указано в секретном сопроводительном письме, но… интонация у Гродекова была странная…
– Так точно… Иван… Алексеевич… ваше превосходительство… – растерянно пробормотал он и замер.
– Тут на ваше имя приказ пришел, – вздохнул Гродеков. – Из Главного штаба. Ваше прошение о восстановлении в армии удовлетворено.
Поручик растерялся.
– А посему с нынешнего числа вы переводитесь, как и прежде, в 3-е военно-статистическое делопроизводство Азиатской части Главного штаба и целиком поступаете в мое распоряжение.
Семенов обмер. Он уже и надеяться перестал.
Курбан был встревожен. Воля Небес была явной; он видел эти подвижки к окончательному расчету с предателями на каждом шагу, а Вепрь все не появлялся. Шаман даже рискнул и, пока Семенов был на службе, выкурил почти полную трубку особой бабушкиной смеси, но его только вырвало – и все!
А тем временем четкое ощущение, что избранный богами Семенов стремительно приближается к назначенной ему Небом цели, все нарастало. Даже новое назначение поручика в канцелярию главного полководца Орус-хана говорило об этом. И – Великая Мать! – как же Курбан ждал развязки…
Последние дни недавно назначенного генерал-губернатором самой северной, приамурской, провинции Поднебесной Шоу Шаня не оставляло ощущение, что все движется к финалу.
Собственно, все шло, как и должно. Шоу Шаня прекрасно информировали пекинские друзья, и он знал достаточно, чтобы видеть всю подноготную событий. Он знал об отправленной из Пекина в Петербург телеграмме с уверениями в стремлении защитить иностранцев и подавить восстание – в самый разгар осады посольского квартала.
Он знал об изданном от имени Гуансюя указе, в котором Цыси вдруг заявляла, что иностранные войска введены в Китай с ее разрешения, но иноземцы тут же начали грабить и убивать, чем и спровоцировали ответный народный гнев.
Он знал и о полном напоминании о 200-летней дружбе в письме Гуансюя Николаю II, и о вышедшем в тот же день декрете, убеждавшем генерал-губернаторов слиться в едином порыве, дабы внушить страх чересчур заносчивым нациям.
Это было правильно, и он сам делал то же самое. Едва узнав о начавшейся в России мобилизации, Шоу Шань послал Гродекову пространное письмо с просьбой не обострять и без того сложную обстановку. И он почти не удивился, когда Гродеков ответил резким, почти хамским письмом, в котором фактически
