— Да нет! Вон тот, в синей вельветке. Смотри, куда бьет!
Люся не успела обернуться, как над самой ее головой пролетел футбольный мяч и, отскочив стены, покатился по пыльному асфальту.
— Видали? Каких-нибудь полметра, и стекло долой! — Саша погрозил кулаком ребятам, сгрудившимся вокруг мяча. — Эй, вы там, смотреть надо, куда бьете…
Наташа взяла его под руку:
— Пошли, Саша, пошли! Мало их тут…
Они двинулись дальше, но не прошли и нескольких шагов, как мяч снова взвился в воздух и рикошетом от столба ударил Люсю в бок. Она остановилась, отряхивая пальто.
— Это уж совсем!.. — Саша высвободил руку. — Подожди, Наташа. Я им покажу!
— Не смей, Саша! Слышишь? Я… я уйду.
Но Саша уже пустился через улицу.
— И так каждый раз! — махнула рукой Наташа. — Хоть не ходи с ним по улице, — она повернулась и, не оглядываясь, пошла назад.
Люся растерялась. Что же делать ей? Она посмотрела через улицу. Ребята, конечно, не стали ждать Сашу: кто шмыгнул в подъезд, кто за угол. Лишь тот, в синей вельветке, с мячом в руках медленно пятился к подворотне, всем своим видом показывая, что кого-кого, а его-то не запугаешь. Но Саша прибавил шагу. Мальчишка бросился к воротам и… Люся похолодела от страха — из ворот показался кузов самосвала. Мальчишка в ту сторону не смотрел, по-видимому, и шофер не видел мальчика.
Все последующее произошло в одно мгновенье. Заметив самосвал, Саша метнулся к воротам, сгреб мальчика в охапку и попытался отскочить в сторону. Но самосвал неожиданно дернулся, и оба, сбитые углом кузова, повалились на тротуар.
Жалобно звякнуло разбитое стекло витрины. Из дверей магазина выбежали женщины, окружили Сашу. Самосвал фыркнул и, выпустив облако сизого дыма, тяжело покатил по улице.
Саша поднялся.
— Хулиган! — послышался пронзительный голос. — Пьяный, что ли? Стекло разбил. Милиционера сюда!
Мальчишка, воспользовавшись суматохой, схватил мяч и юркнул в подворотню. От угла спешили два милиционера.
Толпа расступилась. На мгновенье Люся увидела бледное растерянное лицо Саши. Перебежав улицу, она протиснулась к нему. Женщина с пронзительным голосом продолжала размахивать руками:
— Слушайте вы его, товарищ старшина! Спасал мальчишку! А где он, этот мальчишка? Хватил парень лишнего!
Толпа заволновалась. Вперед выступила пожилая женщина с хозяйственной сумкой:
— Правильно! Учить их надо! Сегодня он окна бьет, а завтра…
Люся не выдержала:
— Неверно все это! Как вам не стыдно? Я все видела.
— Тэк-с! Пройдемте в отделение. Там разберемся. И вы, девушка.
Люся кивнула:
— Хорошо, я пойду!
Люся полагала, что задержится в милиции десять — пятнадцать минут, не больше. Но «разбирательство дела», составление протокола и прочие формальности заняли столько времени, что, когда они вышли на улицу, день близился к обеду.
Саша посмотрел на часы:
— Плакали сегодняшние лекции! Вы уж простите, что я затянул вас в эту историю.
— Так разве нарочно?
— Ну, все-таки. Но что нам теперь делать? Не знаю, как вы, а я страшно проголодался.
Только тут Люся вспомнила, что ушла из дома, не позавтракав.
— Да и я, пожалуй, не прочь.
— Здесь неподалеку есть хорошая забегаловка. Только… я в таком виде… Нет ли у вас, случайно, зеркальца?
— Вот, возьмите.
Саша вытер лицо, пригладил волосы:
— Теперь хоть в театр!
— Нет, уж лучше в столовую, — улыбнулась Люся.
— Да, хватит на сегодня духовной пищи.
В маленькой закусочной не было ни души. Они сели в уголок за столик, и Саша попросил:
— По две порции сосисок, девушка. Да хлеба, пожалуйста, побольше. А то у меня от злости всегда аппетит разыгрывается, — добавил он, словно оправдываясь.
— И у меня тоже… Этот лейтенантик, в милиции, не очень-то вежливый.
— Не будем больше об этом, — сказал Саша.
— А что это за Воронов, о котором вы начали говорить? — спросила тогда Люся.
— Воронов? Заведующий кафедрой минералогии. Но не в этом дело. Я сам еще не знаю точно, что он такое разрабатывает, но на факультете только и разговоров о его работе. Ребята-старшекурсники говорят, он всю геологию хочет на математическую основу поставить. Как физику или астрономию. Здорово? Словом, ученый, каких мало! Я слышал даже, Юрий Дмитриевич, — Саша понизил голос до шепота, — какие-то новые лучи открыл.
— А какое отношение это имеет к геологии?
— Ну, это он так, между прочим. В основном у него, конечно, геологические работы. Только многие наши ученые, в том числе и профессор Бенецианов, наш декан, выступают против него. Тут, говорят, целая война идет…
— Почему же?
— Сам еще не пойму. Но что порядком достается Юрию Дмитриевичу, это точно. Ребята из бюро говорили. И я, знаете, что задумал. Хорошо бы создать на факультете что-нибудь вроде кружка. Еще прошлой зимой я прочел одну книжку Воронова, — у отца была. Интересно! Вот собираться бы нам и разбирать такие работы. Я люблю так вот потолковать, поспорить… А потом, в будущем, всем бы вместе за новую геологию! Может, и труды свои сообща печатать, как «Никола Бурбаки»…
— А кто это?
— Не слышали? Презабавная штука, знаете! В тридцатых, кажется, годах в докладах французской Академии наук начали печататься на редкость важные математические работы. И подписывались они никому не известным именем — Никола Бурбаки. Что ни год, то больше! А работы, скажу я вам… Ну, сила, одним словом! И по форме и по содержанию. Многим из математиков захотелось, тшнятно, увидеть этого Бурбаки, познакомиться с ним. Но тут-то и началось самое интересное. Оказывается, никто его не знал, не видел и даже слыхом не слыхивал ни в самой Франции, ни где-либо в другой стране. Работы выходят, а об авторе никто ничего не знает. Среди математиков — переполох. Шутка сказать — некоторых из них он, что говорится, на лопатки положил. А возразить некому. Стали разыскивать Бурбаки. Взялся за это дело редактор одного американского математического журнала. Долго разыскивал таинственного ученого и, наконец, объявил, что никакого Бурбаки не существует.
— Как не существует?
— А так вот: никакого Бурбаки нет, а есть целая корпорация молодых французских математиков, которая печатает свои труды под псевдонимом Бурбаки.
— Интересно!
— Конечно. А корпорация и не подумала сдаваться. Вскоре появилась очередная статья Бурбаки, в которой утверждалось, что сам этот американец не существует, а имя его — псевдоним целой группы американских математиков. Ну, это было просто выдумкой, шуткой… Но все равно здорово! Так вот и нам собраться бы для начала хотя бы человекам пяти-шести, заняться покрепче математикой и физикой, проработать труды Юрия Дмитриевича и двинуть потом всем вместе…
— А есть уже кто на примете?
