— Ничего не понимаю, — говорит она Тане. — Должны бы уже быть.
— Сама удивляюсь…
Но в это время к костру подходит Костин отец.
— Звонил сейчас ваш преподаватель…
— Откуда?
— Приехали?
— Да. Сошли они на другой станции, промахнули один перегон. Так что, просили передать вам, придут позднее, и чтобы не беспокоились.
— Эх, мать честная! — воскликнул Костя.
— Да, нескладно получилось…
Ребята приуныли.
— Ну, как, Юрий Дмитриевич, дозвонились? — спросил Андрей, когда Воронов вышел от начальника станции.
— Дозвонился, предупредил их… Но как мы проскочили этот полустанок?
— Заболтались… А поезд, наверное, там только чуть приостанавливается, — заметил Стенин.
— Теперь лишних восемь километров шагать. Да от полустанка — еще четыре. Можно бы напрямик — я кордон этот знаю. Однако ночью, по глубокому снегу не проберешься.
— Пойдем вдоль линии.
— Тебе не трудно будет? — спросил Воронов. — А то, может, поговорить с начальником, чтобы ночлег устроил.
— С какой стати! Я еще вас обставлю. — Стенин, бросив недокуренную папиросу, начал развязывать лыжи.
Через несколько минут огни станции остались позади. Ночь была темная. Но вдоль полотна шла накатанная санная дорога, недавно ее припорошило снегом, и скольжение было хорошим.
След прокладывал Андрей. За ним шел Стенин, позади — Воронов. Он двигался широким неторопливым шагом, нарочно приотстав от спутников, и был даже доволен, что все получилось именно так, можно идти и идти сквозь ночь и снег, зная, что впереди ждет встреча…
Слегка вьюжило. Где-то высоко над головой протяжно гудели провода. Но здесь, у леса, вплотную подступавшего к полотну железной дороги, было тихо. И темно. Лишь тревожные огни светофоров мигали вдалеке, да иногда вырывался вдруг из-за поворота яркий луч прожектора, и тогда ночь наполнялась грохотом идущего поезда.
Воронов, расстегнув куртку, глубоко вдохнул морозный воздух.
— Ну вот и полустанок! — послышался голос Андрея.
— Наконец-то! — воскликнул Стенин.
— Устал? — спросил Воронов.
— Да, чувствуется с непривычки.
— Теперь уже недалеко. А сейчас… Может, на полустанок зайдем? Передохнем немного.
— Нет уж, пошли дальше. Только потише…
…А на поляне под елкой Витя настраивает «Спидолу», и по лесу разносится мелодичный перезвон курантов. Здравствуй, Новый год!
Ребята раскупоривают шампанское. Все поднимают кружки, улыбаются и почему-то молчат. Непривычно слышать бой курантов здесь, у костра, среди заснеженных елей.
И вдруг словно что-то прорвалось. Все заговорили, застучали кружками. Начались поздравления. Люся посмотрела на Сашу и дружески ему кивнула. Он улыбнулся в ответ и высоко поднял свою кружку. С Новым годом!
Костя предлагает:
— Выпьем за дружбу, ребята!
— За дружбу! — эхом прокатывается по лесу.
— Давайте гимн! — просит Иван. И сразу же, как лавина:
Поют все с увлечением, вкладывая в слова песни весь пыл молодости, все страстное нетерпение ринуться в водоворот жизни.
— Выпьем за тех, кто в поле!
Традиционный тост геологов. Все встают, чокаются. Мысленно желают успеха тем, кто идет сейчас экспедиционным маршрутом, — неважно где, в песках Кара-Кумов или в джунглях Африки, — у геологов это может быть и в новогоднюю ночь.
Колька бросает в костер охапку лапника. На минуту становится совсем темно, но в следующее мгновенье огонь вспыхивает с новой силой. К костру выходит Валерий.
— Предлагаю вашему вниманию стихи «Новогодние приветы».
Сдвинув шапку набок, он начал с комическим подвыванием:
Валерий театрально раскинул руки и обернулся к Ивану:
Слова Валерия потонули в смехе.
