— Тихо, ребята, тихо! Там Герасимов с комиссией. Прямо сюда шагают.
— Герасимов? Вот черт! Запирай дверь, Генка! — Володя обвел глазами комнату. — Что же теперь делать?..
— А что тут особенного? — не понял Саша. — Разве мы что натворили?
— Натворили — не натворили, а нельзя так вот в общежитии… Специальное разрешение надо. Вообще-то, конечно, это ерунда. Но Герасимов такого случая не упустит, сам понимаешь…
— Плевали мы на него! Что же нам и повеселиться нельзя?
— Говорят тебе, есть постановление профкома, все подобные вещи проводить только с разрешения студсовета. Ясно?
В дверь постучали.
— Тс-с!
— Ребята, — шепотом заговорила Света, — а балкон… На него же окна пяти комнат выходят.
— Идея! Но командовать придется, видно, мне, — сказал Иван. — Начинаем. Ребята, забирайте бутылки и все прочее и — на балкон! Только без толкотни, по одному. А вы, девочки, быстро все уберите. Скатерть другую. И книг на стол побольше. Потом — за ребятами! Останется только Светлана.
В дверь забарабанили с новой силой.
— Не обращайте внимания! Степанов, побудь пока на балконе, поможешь девчатам. А ты, Света, откроешь только на голос Инны. Договорились?
Девушки одна за другой соскакивали с подоконника на балкон. Из открытых окон другой комнаты к ним уже тянулись руки ребят. Вся «операция» продолжалась не больше трех минут. А когда Саша наконец вышел из соседней комнаты в коридор, то увидел удивительную картину.
Вася Герасимов, красный от возбуждения, бил кулаками в дверь злополучной семьдесят седьмой. Рядом с ним стояли члены комиссии, а чуть поодаль собралась толпа студентов, среди которых были теперь и почти все участники прерванной пирушки.
«Симпатии» были явно на стороне Васи.
— Безобразие! — кричал Витя Беленький, подогревая пыл комиссии. — Ты, Герасимов, ногой, ногой!
— Я бы этого так не оставил, — вмешался подошедший Володя. — Не открывать комнату члену бюро!
Кто-то непочтительно засмеялся.
— Это не имеет значения! — огрызнулся Вася. — И я покажу этим пьяницам…
— А почему думаешь, там обязательно пьяницы? — спросил Гена Трофимов.
— Знаю! — отрезал Герасимов.
Вдруг толпа расступилась. К двери подскочил Колька Краев с пожарным ломом в руках:
— Держи, Герасимов! Раз не открывают, круши!
— А что, и взломаю, если потребуется/ Эй, вы там, — закричал Вася, — в последний раз предупреждаю, если сейчас же не откроете…
— Постой, Герасимов, — прервал его Колька, — может, дружинников вызвать? Мало ли что…
— Конечно! — полетело из толпы. — Неплохо бы и милицию!
— Что милицию! Взвод автоматчиков! Может, там диверсанты засели.
Вася чертыхнулся и поддел дверь ломом.
— А ну-ка, посторонитесь! — подошла Инна и легонько стукнула в дверь пальцем. — Света, я. Открой, пожалуйста.
— Инна? — послышался заспанный голос Светланы. — Сейчас, только халат наброшу. Лицо Васи скривилось в усмешке:
— Слышали, заливает!
Дверь приоткрылась.
— А это что за гости? — воскликнула Светлана, протирая глаза.
— Сейчас узнаешь! — ответил Вася, заглядывая под кровати, в гардероб и за тумбочки.
— Да ты что? — подошла к нему Света. — С обыском? По какому праву? А ну-ка, вон отсюда! И не вздумай еще раз нос здесь показать.
Вася растерянно оглянулся, стараясь отыскать кого-нибудь из членов комиссии, однако тех и след простыл.
— Но мне же точно сказали, что в семьдесят седьмой… И я сам слышал голоса… — невнятно забормотал он, пятясь к лестнице.
А вслед ему неслось:
— В чемоданах забыл посмотреть!
— За зеркалом!
— Под подушками!
Ребята начали расходиться.
— Ну, что, Иван, домой? — спросил Саша.
Из двери выглянула Светлана:
— Ваня, зайди ко мне…
Иван послушно перешагнул порог, и дверь захлопнулась.
Краев подмигнул Саше:
— Готов парень! Пойдем, Сашка, наше дело холостяцкое.
— Пойдем. Только насчет Ивана ты зря. Я его знаю.
— Эх, Сашка! — вздохнул Краев.
— А что?
— Ничего… Пойдем, прикончим это дело, — он похлопал по своим оттопырившимся карманам.
А два дня спустя Иван пришел домой за полночь. Потом еще и еще.
— Где ты пропадаешь? — спросил Саша, выбрав удобную минуту.
— Не все тебе одному полуночничать, — ответил Иван, пряча глаза.
Саша пожал плечами:
— Не хочешь говорить, не надо…
Но все разъяснилось само собой. Как-то в перерыве между лекциями Фарид составлял список желающих пойти в театр. Иван подозвал его к себе:
— Ну-ка, и меня записывай. На два билета.
Но в это время к ним подошла Светлана:
— Ваня, мы с тобой не пойдем! — произнесла она кратко, но внушительно.
И Иван сразу согласился.
— Да, Ибрагимов, не стоит, пожалуй, не пиши.
А Саша подумал:
«Эх Иван-Иван! Давно ли говорил, что тебе и жизнь не в жизнь. А теперь…»
В аудиторию вошла Таня.
«Хорошо, что она не видела этого». Но Иван был, по-видимому, на этот счет другого мнения. Он подозвал Таню к себе и принялся отчитывать:
— Ты что это, Горина, стала без конца опаздывать? На целую лекцию! И вчера тоже.
— У меня уважительная причина, — сказала Таня.
— У вас всегда причина! — повысил голос Иван.
Это было уже слишком! Саша подошел к нему вплотную:
— Слушай, Иван, хоть ты и староста…
— А ты уж молчал бы: сам прогуливаешь и других защищаешь! — не дал договорить Иван. — Я тебе давно хочу сказать, — не думай, что если тебя тогда, на вечеринке, поддержали, так ты можешь продолжать не ходить на лекции. Там я тебя по-товарищески предупредил, а теперь…
— А теперь как?
— А теперь официально говорю, как староста, чтобы больше этого не было. Обязательства брать, так ты первый, а как до дела дошло…
