повстречали они старушку. Матиуш кинулся к ней, а сын стоит и глазами хлопает: ничего не понимает. Добрая старушка сразу узнала Матиуша и повела к себе.
Тем временем жена колбасника донесла в полицию: так, мол, и так, жил у нас Матиуш, украл колбасу с сардельками и скрылся. Но ей не поверили, потому что охотников получить пять миллионов нашлось немало – все уверяли, будто его видели. Однако письмо из приюта, в котором опять упоминались злополучные сардельки, заставило полицейских и сыщиков схватиться за голову. На город обрушились обыски и облавы. А тут еще в тюрьме подкоп обнаружился
Дело принимало угрожающий оборот, и Матиуш написал Клу-Клу: есть только один путь к спасению – ехать вместе с ней. Но как это сделать? И Клу-Клу придумала. Она отравила ночью свою собаку, тайком закопала в саду и сказала, что хочет увезти на родину чучело любимого песика. Заказали столяру ящик, а сын старушки под видом чучела притащил в мешке Матиуша. Его положили в ящик, заколотили и так погрузили в вагон.
Сколько унижений перенес бедный Матиуш во время путешествия! Клу-Клу, когда ехала в клетке с обезьянами, была еще дикаркой. Ей было голодно и тесно, но не стыдно, не то что гордому Матиушу. К тому же клетка – не ящик, живая обезьяна – не дохлый пес, а королевская дочь – не король. Когда так вот рассказываешь, кажется, ничего особенного, но поди попробуй сам полежи в ящике!
Клу-Клу ехала одна, без охраны. Когда они прочли в газете про совещание королей на Фуфайке, Матиуш решил: он поедет туда, а Клу-Клу – к неграм, объявившим войну белым королям. На берегу моря Клу-Клу купила лодку, но, вместо того, чтобы подплыть к стоявшему на рейде кораблю, направила лодку в открытое море. На море начался шторм – не сильный и не слабый, а так, средний. Но для лодки даже такой шторм опасен. И потом, они ведь заранее не знали, утихнет буря или разыграется вовсю.
Два дня гребли они без передышки, на третий – Матиуш высадился на берегу, а Клу-Клу поплыла дальше. Грустно было Матиушу расставаться с верным другом, но ничего не поделаешь – долг важней! Пробраться в зал заседаний и залезть под стол ничего не стоило. На островах даже короли чувствуют себя в безопасности, и поэтому там нет полиции.
Конечно, Матиуш похудел. Еще бы не похудеть от такой жизни!..
– Пойдем ко мне, – предложил Печальный король.
– Ладно. Лучше уж рыбацкая хижина, чем королевская гостиница.
Сидят они в хижине, пьют чай, но разговор не клеится. Слишком много надо сказать друг другу, а слова не идут, застревают в горле.
– Что такое votum separatum, дискуссия, апелляция? – спрашивает Матиуш.
– Выбрось эту чушь из головы! Эти слова придумали дураки, чтобы казаться умней.
– А лорд Пакс – умный?
– Короли его боятся, а он… только не думай, что я хочу тебе польстить, – он боится тебя. Впрочем, он сам дал тебе это понять.
– А что значит овладеть ситуацией?
– Это когда противник у тебя в руках. Сейчас все зависит от тебя. Молодой король – твой лютый враг, но его недолюбливают. Он задирал нос и храбрился, когда нас было трое, а теперь ты можешь рассчитывать на поддержку тридцати четырех человек. Знай: как ты захочешь, так и будет.
– Поздно, – ответил Матиуш и подпер голову рукой. – Ничего я не хочу и ничего на свете мне не надо.
– Матиуш! – ужаснулся Печальный король. – Я тебя не узнаю. Ты не имеешь права так говорить. Завтра ты можешь вернуть себе корону и королевство, которые принадлежат тебе по праву. Ты назвал трусами тех, кто в разгар битвы вывесил белые флаги, а теперь ты сам, король и вождь, накануне битвы, которая сулит тебе победу, предаешь себя и не только себя, но свои реформы, труд, борьбу, детей. Опомнись, Матиуш! Осталось потерпеть один день, последний день, и – конец!
Матиуш по-прежнему сидел неподвижно, подперев голову рукой. Только из груди вырвался у него глубокий вздох.
– К чему мне победы? – прошептал он.
– Тебе ни к чему, но твоей победы ждут дети во всем мире. Они верят в тебя. Ты им обещал. Ты называл себя королем-реформатором. Ты не имеешь права опускать руки.
Матиуш взял удочку и пошел на берег моря. Он просидел гам до вечера, но не поймал ни одной рыбки, хотя они подплывали к самому берегу. Видно, не до рыб ему было.
XI
Заседание было очень бурным. Ораторы спорили друг с другом, все были возбуждены, кроме лорда Пакса, который спокойно покуривал свою неизменную трубку.
– Итак, – сказал лорд, когда все желающие выступили, – перед нами две проблемы: Матиуш и его королевство – первая, и дети – вторая. Если Матиуш получит свое королевство обратно, дети не перестанут бунтовать. Во всем мире начнутся волнения, в школах пойдет чехарда. Уже сейчас королевич Хастес возглавил демонстрацию детей. А что будет дальше? Дети либо выберут Матиуша своим королем, либо потребуют, чтобы в каждом государстве было два короля: король взрослых и король детей. Как тогда быть? Поэтому сначала надо решить, предоставим мы детям свободу или нет?
– Свободу?! – взревел царь Пафнутий. – Розги им нужны, а не свобода! Попробовал бы мой сын бунтовать, я спустил бы с него штаны и так всыпал, на всю жизнь бы запомнил. Теперь дурацкая мода – пальцем детей не тронь. А их непременно бить надо. С первого раза не поможет, бить еще и еще. Для начала можно отшлепать, не подействует – розгой отстегать; а если и это не поможет – дать ремня.
Все взоры устремились на Матиуша, но он молчал.
– Кто еще хочет взять слово? – спросил лорд Пакс.
– У меня другой метод, – сказал король Орест. – Я против битья, оно быстро забывается. Лучше не давать есть. Оставить мальчишку без завтрака или без обеда, и он сразу шелковый станет. Вот еще утруждать себя битьем! А можно в темную комнату посадить. Натерпится озорник страху, и весь вздор
