– Спокойной ночи, Эльвира, сегодня я буду засыпать с твоим именем.
– Засыпай всегда с ним. Целую.
Эльвира сразу же передала разговор с Вахтангом, касающийся повышения Алексея Ивановича и ее предстоящей встрече с президентом. Алексей Иванович перекрестился и тут же ушел на кухню. Послышались его манипуляции со стеклянной посудой.
– Наверное, принимает на радостях из неиссякаемого источника, – прокомментировал ситуацию Марк Семенович и тихо ушел в свой угол, где продолжил чтение.
«Грома оркестра и несмолкаемых аплодисментов, переходящих в овацию, не получилось, – подумала Эльвира, – просто тихая радость».
Прямо с утра позвонил человек и незнакомым голосом спросил:
– Позовите, пожалуйста, Эльвиру Николаевну.
– Да, я вас слушаю, – спокойным голосом ответила Эльвира.
– За вами в двенадцать часов придет машина.
– Хорошо, я буду готова.
Несмотря на ранний час, все уже не спали. По квартире передвигались тихо, стараясь быть незаметными для Эльвиры. Единственно Марк Семенович спросил ее:
– Хотите, я приготовлю кофе?
– Да, спасибо, и если можно, деруны. От ресторанной кухни у меня изжога, хочется чего-нибудь домашнего.
Марк Семенович с радостью отправился на кухню выполнять ее просьбу. Алексей Иванович сидел тихо, на глаза не лез, советов, слава Богу, не давал. Это он сразу понял, сейчас Эльвире не до них. Она ходила по квартире, о чем-то сосредоточенно думая.
– Наверное, обдумывает предстоящий разговор с президентом, – высчитал Алексей Иванович, о чем поделился на кухне с Марком Семеновичем.
Последний от каких-либо комментариев воздержался. За завтраком все тоже сидели тихо. Единственное, Эльвира похвалила дерунчики:
– У мамы точно такие же получались.
Затем она удалилась в свою комнату. Мужчины продолжали сидеть молча.
Ровно в одиннадцать тридцать из комнаты вышла Эльвира, громко захлопала в ладоши:
– Мальчики, мальчики, все ко мне, прошу дать оценку.
Она была в строгом костюме, слегка приталенном. На шее – небольшой бантик из черной материи, туфли на высоком каблуке. Маленькая черная сумочка на длинном ремешке, соответственно, на плече, завершала ансамбль женщины из команды президента.
Именно так и сказал Марк Семенович. И добавил:
– Вы просто неотразимы, Эльвира Николаевна, если бы я был президентом…
А что было бы, так и не придумал.
– Спасибо, – сказала Эльвира и стала искать, – а где же платочек?
Мужчины одновременно ринулись к своим гардеробам. Конечно же, всем хотелось как-то ей услужить. Ведь не каждый день приходится встречаться с президентом.
Раздалась команда Эльвиры:
– Отбой, нашла.
Алексей Иванович занял позицию у окна, высматривая кремлевскую машину. Марк Семенович, не зная, чем заняться, перебирал документы, периодически что-то уничтожая.
– Что, Марк Семенович, готовитесь к новому назначению, подчищаете? – с улыбкой спросила Эльвира.
– Нет, что вы, – засмущался он. – Просто волнуюсь немного, как будто бы мне предстоит эта встреча.
– А так просто делать нечего, – Эльвира опять улыбнулась. – Скоро будете мечтать о подобном состоянии.
– Я вот не знаю, Эльвира Николаевна, как вы совершенно спокойны, ведь с президентом встречаетесь. Я бы, наверное, обкакался со страха.
– Ха, – улыбнулась Эльвира. – А как это вы меня представляете в подобной ситуации… и потом… я в новом костюме. Специально берегла для этого случая. И не надо забывать, президент – обычный человек, просто людям свойственно его возносить на небывалые высоты. Человеку вообще присуще обожествлять себе подобных. Это к нам пришло из глубин прошлого человечества, причем из далеких глубин, и пора бы нам всем с этим расстаться.
– Вы правы, много еще у нас плебейского и…
– Кажется, прибыли, депутат твою мать, – неожиданно раздался радостный возглас Алексея Ивановича.
Эльвира посмотрела на часы:
– Да, это, наверное, за мной.
Через минуту в дверь позвонили. Эльвира выглянула в коридор.
– Эльвира Николаевна, – обратился к ней вежливым голосом молодой человек.
– Да, это я.
Наблюдательный Марк Семенович отметил, что это был первый случай, когда она не сказала: «Да, это она». Волнуется все-таки, просто вида не подает.
– Я сейчас спускаюсь.
Дверь закрылась.
– Ну, мальчики, пожелайте мне ни пуха, ни пера.
Они вытянулись по стойке смирно и хором произнесли:
– Ни пуха, ни пера, ждем вас с хорошими вестями.
– К черту, пока, ведите себя прилично.
– Слушаемся, – как всегда хором ответили они.
Эльвира подошла к двери, остановилась, затем вернулась, перецеловала каждого в щеки.
– А вы, Марк Семенович, говорите, не волнуюсь.
И вышла за дверь.
Вежливый молодой человек объяснил Эльвире, когда они уже были в Кремле:
– Я вас сейчас отведу к помощнику президента, вначале с ним познакомитесь, а потом он уже вам скажет, что нужно будет делать.
Они вошли в большой светлый кабинет, из-за стола встал симпатичный выше среднего роста человек, практически абсолютно лысый, с бородкой, сквозь которую пробивался яркий пунцовый рот.
– Эльвира Николаевна?
– Да, это – она, – как обычно ответила Эльвира.
Он представился.
– Прошу сюда, – указав на место за длинным столом. Сам же стал перебирать бумаги на своем столе, что-то разыскивая.
Теперь Эльвира могла внимательно его рассмотреть. Лицо, показавшееся вначале добрым, вблизи было отнюдь не таким. Пожалуй, даже наоборот. Колючие, буравящие тебя глазки смотрели настороженно, маленький пунцовый рот, как бы маскируя слова, которые должны быть исторгнуты из огненного нутра, был сложен бантиком. Всю эту хитрость лица скрывала бородка, в зарослях которой этот пунцовый рот то раскрывался, то сжимался в форме куриной гузки (куржо), то расплывался в сладчайшей улыбке и тоже походил на орган, но другого местоположения и у другого индивидуума. Всем своим нутром Эльвира почувствовала крайнюю степень опасности.
Совершенно некстати, а может быть и наоборот, в голову ей пришла мысль: «На Руси всегда считалось, что рыжие да плешивые люди всегда спесивы. С этим человеком надо быть всегда начеку и ни в коем случае не расслабляться», – подумала она. И это время, похоже, уже наступило – заросли бородки как бы раздвинулись, сладчайший роток чуть приоткрылся, выпустив фразу:
– Так, и откуда вы к нам изволили прибыть?
– Я?
