— Я покажу. Одевайся, пойдём.
До вечера они раскладывали новый товар. Михаил объяснял Лизе, как каждая ткань называется, сколько аршин такой ткани стоит.
— Ой, я и не запомню сразу!
— Ничего, если очень надобно будет — запомнишь. Я завтра торговать буду, а ты приглядывайся.
Весь следующий день Мишка торговал сам. Покупатели, прослышав о новом товаре, шли один за другим. Он показывал Лизе, как отмерять ткань, называл цену. Девчонка сметливая была, за то — батюшке её спасибо, научил дочь грамоте и счёту. Что не запоминала — записывала.
На следующий день Лиза уже отмеряла ткани сама — Мишка только наблюдал да деньги брал. Понемногу осваивалась Лизавета. Дивились покупатели девушке за прилавком, но уж больно улыбчива да обходительна та была. Поговорили на торгу о девчонке в лавке да и приняли это как должное.
Дел сразу — причём срочных, навалилось много. Метался Мишка по Чижам да в Хлынов ходил, благо — три версты всего до города было. Понемногу всё как-то утряслось, проблемы рассосались, Лизавета в лавке освоилась, цены запомнила. А уж женщины-покупательницы в ней души не чаяли.
— Хороша у тебя помощница, Михаил. Приветлива, всегда подскажет, что лучше выбрать.
Он эти отзывы на ус мотал. Рад был, что не прогадал, хотя и рискнул, ставя за прилавок Лизавету.
Через месяц, когда она освоилась, отправился Михаил на торг — за товарами. Поскольку теперь он сам себе голова, решил, кроме тканей, ещё и железных изделий подкупить. Своего железа, почитай, на Руси и не было. Ковали, конечно, кузнецы железо из болотных криц, только качество его низкое было.
На ярмарке продавали железо в изделиях — замках, оружии, петлях дверных — и в полосах. Делай из такого что хочешь. На вид полосы одинаковые, а изготовлены в разных заморских странах: есть немецкое, есть свейское — даже из Персии. Взял Михаил несколько полос для пробы, остановившись на свейском. Торговали им ушлые новгородцы.
Просел ушкуй под тяжёлым грузом, хотя он в трюме едва и виден был. По приезду, когда везли товар в лавку, телега трещала, переваливаясь на ухабах.
А поутру Михаил обежал всю кузнечную слободу, поговорил с кузнецами.
— Поглядеть железо надо, пощупать, может — дрянь!
— Ну — так милости прошу в лавку, — зазывал Михаил.
После обеда в лавку один за другим ввалились кузнецы. Поглядели железо, попробовали его поцарапать. Один, быстро сообразив, что перед ним качественный товар, с ходу обратился к Мишке:
— Неплохое железо! Беру!
— Сколько полос? — Всё!
Остальные купцы взъерепенились.
— Не можно так! Я первым пришёл!
— А я первым сказал, что беру! Если брать хотел, чего молчал?
Едва утихомирил спорщиков Михаил.
— Кто первый сказал, тот и забирает. Если желаете, могу ещё привезти, только задаток прошу.
— Пиши меня — вот деньги. Мишка достал вощаную табличку.
— Кузнец Ермолов — пять денег.
— Кузнец Анкудинов — десять денег и десять беличьих шкурок.
— А меди, меди можешь привезти?
Видел он медные листы, сияющие ярче солнца, только цену им не знал.
— Возьму для пробы — давай задаток. Авансом Михаил собрал изрядную сумму.
Оказалось, после татарского нападения, коих не случалось давненько — уж лет восемь как, — спрос на железные изделия резко вырос: наконечники копий, стрел, замки уходили из кузницы, как горячие пирожки.
Не откладывая дела в долгий ящик, Михаил отбыл через три дня. Пока плыл, принял решение — не в Нижний надо, а поближе к Новгороду, да в Ярославль хотя бы. Сказывал ему Павел, что на одной реке эти города стоят. Боялся переволоков Мишка. С железом ушкуй тяжёл — потянут ли его лошади, выдержат ли канаты?
Дорога по реке вышла длиннее, зато и железо дешевле, да и медных листов он вез несколько штук, а не один, как хотел изначально. До дома они добрались благополучно, причалив к пристани чуть за полдень. Достал Михаил вощаную табличку, подозвал чумазых ребятишек.
— Заработать хотите ли?
— Кто же не хочет?
Пообещал он каждому по ногате, назвав нужных кузнецов — кто задаток давал. Разгрузка споро прошла — к вечеру кузнецы уже и ушкуй освободили от тяжёлого груза. Наблюдавший за всем Павел головой кивал одобрительно.
— Молодец, Михаил, ловко придумал! Чего железо в лавку таскать — это же не ткани! Тяжело и грязно.
С Павлом и корабельщиками Мишка сразу за ходку расплатился. Это ещё от купца Аникея повелось: причалили к пристани — получи денежки. Ходка за железом внеплановая вышла, и ушкуйники были довольны — дополнительный заработок в семью. У Михаила даже мелькнуло в голове: «А не переключиться ли с тканей на железо да медь?» Одно только непонятно — сколько железа потребно? Может, он своей ходкой на полгода вперёд кузнецов железом обеспечил? Надо будет поговорить с ними. «Завтра обойду, — решил Мишка, — а теперь — в лавку. Узнать надо, как Лиза управляется».
Но едва он переступил порог, услышал громкий, на повышенных тонах голос мужика, что стоял посредине лавки. Тот упёр руки в бока, вопрошая грозно:
— И когда он будет? Я ему все ноги повыдергаю!
— Уважаемый, это кому же ты ноги выдергать обещаешь? Не мне ли?
Мужик повернулся к Михаилу.
— Если ты — Михаил, то тебе!
— Я тебя в первый раз вижу и дорогу нигде не переходил.
Однако мужик разговаривать не желал. Глаза его налились кровью, он развёл руки и стал медведем надвигаться на Мишку. Лиза в испуге округлила глаза. Когда мужик оказался вплотную перед ним, густо дохнув на него луком, Мишка выхватил из ножен боевой нож и приставил его к шее мужика.
— Только двинься — вмиг кровушку пущу! Мужик замер, ощутив на своей шее острое лезвие.
— Ты чего? Я же только поговорить хотел.
— Это я поговорить да дело миром уладить хотел, а ты как медведь на меня кинулся. Не начинают так знакомство. Кто ты есть?
— Купец хлыновский, Дорофеев Илья.
— И чем же я тебя обидел, купец Дорофеев?
— Железо возишь! Отродясь мы, Дорофеевы, железо возили! И новичок ты — цены сбиваешь!
— А почему я тебя спрашивать должен? Ты купец, и я купец, ты сам решаешь, какой товар возить, и я сам. Ты мне не указ. Да ты руки-то опусти, пройди вон, на лавку сядь. Мы же с тобой не тати — деловые люди, поговорить надо.
— Прости, погорячился! Всё, что ты сказал — истинная правда! Я горяч, а ты ещё горячее — сразу нож к горлу. Молод ты для купца, однако наслышан я о тебе уже. У Аникея два года учился, взматерел.
— Давай лучше о делах. Я только с товаром из плавания вернулся, устал.
— Хорошо! Моё предложение — цены одинаковые держать. У тебя цена низкая, ты меня этим разорить можешь. Давай так — я опущу немного, а ты поднимешь. Всё равно обоим выгодно.
— На сколько за полосу опустишь?
— А сам как мыслишь? — купец хитро прищурился.
— Ты ко мне пришёл, ты и предлагай.
— На рубль серебром — не меньше.
— Годится.
Михаил протянул руку. Коли договорились и скрепили договор рукопожатием, ни одна из сторон сама
