Воевода

него больше. Надо будет по весне обдумать. Воскресные церковные школы в больших приходах существуют, Да там только Библию читают и Жития святых. А мне хотелось научить детей читать и писать, простому счету.

Избу сделать не проблема, — где учителя найти? Может, с настоятелем Саввой поговорить? Монахи все грамоте обучены, может, и изъявит кто желание. Не близко, конечно, от монастыря — так подводу летом или сани зимой могу выделить. Надо съездить, поговорить. Найдется желающий — будет и изба.

Домой мы вернулись в сумерках, когда на небе уже звезды ярко светили да месяц высоко стоял. Вокруг месяца ореол радужный светился — к морозу.

И в самом деле — морозы трескучие ударили, покрыв реки прочным ледяным панцирем, а потом пришли вьюги, замело-закрутило, сугробы навалило до пояса. Одной ребятне радость — на санках с горок покататься.

Я несколько раз запирался в кабинете, доставал склянки с порошками — смотрел, нюхал — даже, взяв несколько крупинок, положил их на язык. Ровным счетом — ничего! Нет, надо вызывать привидение, пусть объяснит, для чего этот порошок, а то так и отравиться недолго.

Я проверил, заперта ли дверь, и, достав манускрипт, прочитал заклинание. В комнате вновь появился туман, а в нем — знакомое уже лицо привидения или духа — уж и не знаю, как его точнее назвать.

— Вижу — послушал моего совета, нашел склянки.

— Найти-то я их нашел, да ума не приложу — для чего они и как пользоваться порошками.

— Слышал ли ты о Хроносе?

— А как же — повелитель времени.

— Неуж знаешь? Тогда слушай. Если возьмешь из склянки желтого порошка да над свечой его сожжешь, увидишь то, что было в прошлом. Чем больше порошка на огонь свечи высыпаешь, тем дальше во времени видения увидишь.

— Ни фига себе!

— Не ругайся — не люблю.

— А белый порошок?

— Пользоваться им так же, но эффект другой. Спалишь несколько крупинок — окутает тебя туманом, и станешь ты на короткое время невидимым. Больше порошка — дольше эффект. Но не увлекайся.

— А сколько времени я невидимым буду?

Но вопрос повис в пустоте. Туман, а с ним и

привидение рассеялись бесследно.

Так! Я ошарашенно уселся на топчан. Оказывается, скляночки-то не простые. Я взял их в руки. Похоже, ими пользовались: порошка в каждой — наполовину. Интересно, но и жутковато. Поймают если на использовании — никакой государь не поможет. Сожгут на костре, как дьявольское порождение, как нечистую силу. Не сказать, что я верил во всякие чудеса, но ведь и сам с чем-то подобным столкнулся. Проходил же я через стены и мог бросать с руки огонь — стало быть, существует в природе что-то, что наука объяснить не может.

Любопытство перевешивало естественный страх перед неведомым; я осторожно взял маленькую щепотку из склянки с белым порошком и бросил на огонь свечи. Зашипело, брызнуло в стороны маленьким фейерверком, напоминающим бенгальский огонь. И ничего не произошло — ну то есть совсем ничего.

Я ждал, что перестану видеть себя или руки. Ничегошеньки! «Наврало привидение, или порошок состарился», — расстроился я.

Но подошел к зеркалу… и обомлел. В зеркале отражался шкаф за моей спиной, часть стены, а меня не было. Я даже зеркало потрогал. Зеркало есть, лицо я тоже ощупал, руки свои сам вижу, а в зеркале — только неживые предметы.

Я решил все-таки осторожно проверить — видят ли меня другие. Недолго думая, просунул голову сквозь стену в соседнюю комнату, что занимал Василий. Опа! Девка из дворовой челяди стоит, нагнувшись, юбка задрана на спину, а сзади сынок пристроился. Ничего себе картинка! И смешно, и неловко. А в принципе — жизнью рисковать за государя и отечество ему не рано в его шестнадцать, а девку потрепать — не созрел? Пусть развлекается.

Я тихо убрался назад. Ну Васька, ну сукин сын! Не ожидал!

Не отпирая дверь, я прошел сквозь нее и спустился на первый этаж. Хм, не знаю — виден я или нет, но шаги мои слышны, и это надо учесть на будущее.

Из дверей кухни вышла кухарка и, чуть не задев меня, прошла мимо с пустым ведром. Наверное, не заметила.

Я вышел во двор, где занимались ратники под руководством Федьки-занозы. Прошел рядом, но никто и глазом не повел, не поприветствовал. Мимо меня, едва не зацепив, пролетел нож и воткнулся в бревно. Это ратники с ножами упражнялись. Надо срочно убираться — могут и убить невзначай.

Я прежним путем вернулся в комнату. Занятно, весьма занятно. Как использовать эту находку, я еще не знал, но потрохами чувствовал — пригодится.

Я встал перед зеркалом и снова ничего не увидел. «Буду стоять», — решил я. Надо же узнать, сколько времени зелье действовать будет.

Прошло минут десять-пятнадцать. Точнее сказать не могу, часов нет. В зеркале стало проступать серое пятно — тень какая-то. Довольно быстро серый силуэт стал приобретать четкость, краски, и вскоре я увидел свое отражение. Так, это же сколько зелье действует? По прикидкам, выходило около получаса — сорока минут. Сильная штука! Если применить с умом, большую выгоду получить можно. Почти как «человек-невидимка».

А что же вторая склянка? Я взял несколько крупинок желтого порошка из второй склянки и бросил в огонь свечи. Образовалось легкое облачко дыма. Оно увеличивалось в объеме, заполняя всю комнату, становилось прозрачным, в нем появились смутные тени, быстро приобретавшие четкость и цвет.

К моему немалому удивлению, я увидел себя со стороны. Вот я бросаю щепотку порошка в огонь свечи, вот стою с дурацким видом у зеркала, вот просовываю голову сквозь стену… Передо мной как бы прокручивалась кинопленка — назад, но без звука. Изображение было, а звука не было.

Я во все глаза смотрел на происходящее. Вот исчезло видение со мной в главной роли, появилась картинка с девицей, которая убиралась в комнате — мыла полы, подоткнув юбку за пояс. Причем девица была та, с которой баловался Василий. Потом снова появился я, лежащий на кушетке с лицом мыслителя. Затем видение стало меркнуть, сереть, и пропало. Здорово! Я увидел все, что происходило в этой комнате с утра и в течение всего дня.

За эти две склянки никаких денег не жалко, только их нигде не купишь. Считай — повезло. И повезло не сейчас, а раньше, когда я привез домой и решил сохранить древний манускрипт. А ведь хотел его сначала отдать в монастырь, настоятелю. Конечно, Савва нашел бы возможность использовать по полной и привидение, и все, о чем ему сообщил бы дух — о тех же склянках или Книге судеб. Надо обдумать, как и когда применять, а еще — отложить немного в кожаные мешочки, а основной запас оставить в склянках дома. Стекло — вещь хрупкая, а терять порошок мне уже совсем не хотелось.

Я решил — не откладывая, отправиться к настоятелю Савве, пока лед не встал окончательно и не приобрел необходимую толщину.

После приветствий сказал, что хочу устроить в Смоляниново школу, сложив по весне избу, да с учителем проблема — не поможет ли монастырь?

Савва учреждение школы одобрил сразу.

— Богоугодное дело — нести в народ учение. Мало кто из бояр помышляет о разуме народном. Одобряю, рад за тебя! С грамотным учителем из монахов помогу, вот только…

— Я буду платить за работу.

— Славно, каждый труд должен быть вознагражден. И еще — по воскресным дням пусть все желающие, а не только дети, воскресную школу посещают, где они будут изучать основы православия.

— Принимается. Я не против — даже приветствую.

Мы договорились, что когда изба будет готова, Савва направит в Смоляниново послушника или монаха. И проживать учитель будет в этой же избе, не тратя времени на дорогу.

Расстались мы довольные друг другом. Я приобретал учителя для детишек, монастырь — еще одну