— Ладно, — Федор махнул рукой, — хуже уже не будет.
Он подошел к двери, выглянул в коридор.
— Знаешь, может быть, по слухам, что посольство к императору Максимилиану готовится.
— Сам же и говорил третьего дня.
— Не перебивай. Казенный двор для посольства дары из казны отписал. Посольский приказ дары те получил, к себе перевез, а сегодня обнаружилось — пропали дары-то!
— Как? — изумился я.
— А вот так! Дары в ларце хранились: перстни с бриллиантами, ожерелье жемчужное — да много всякого. Мягкая рухлядь — шкурки соболиные да песцовые — те в наличии, а вот злата в ларце нет. Пустой ларец-то! Опись в нем осталась — с печатью сургучной казенного дьяка.
— А ларец сей где хранился?
— В Посольском же приказе. Там хранилище в подвале есть — специально для такой вот оказии. Сам понимаешь: когда посольство едет, дары от государя везут. Когда деньги — как для крымских ханов, когда ценности искусной работы — как сейчас. Злато-серебро на Казенном дворе хранится, в казне. Отпускается по государеву велению в Посольский приказ. А уж обеспечить далее сохранность да вручить правителю чужеземному — дело посольства. За сохранность дьяк головой отвечает. И вот дары пропали. В первый раз за все время. Коли всплывет — позор неслыханный! Посольству ехать скоро — ждут, когда государь распорядится. И все дело пока в переговорах с посланниками Сигизмундовыми. Выжидает Василий, что переговоры дадут.
— Я-то здесь каким боком?
Я начинал догадываться, куда клонит Федор, но решил сразу расставить точки над «i».
— Надо ценности те сыскать. Можно было бы и из своих запасов ценности похожие подобрать, да боюсь, что барон Герберштейн, поклонник Максимилианов, опись видел.
— Плохо! — покачал я головой.
— А то! И чем быстрее эту пропажу найти, тем лучше. Вдруг завтра государь отмашку даст?
— Тогда тяните с переговорами.
— Придется. Уцепиться есть за что.
— Так ты что — хочешь, чтобы я взялся за это дело?
— Ну наконец-то понял!
— Не могу.
— Почему? — оторопел Федор.
— Срок маленький и неопределенный. Может — день, может — неделя. Украл кто-то свой. Чужого к дарам не подпустят.
— Это понятно.
— Как, под каким видом я в Посольском приказе появлюсь? Похититель сразу узнает, что чужой на его территории рыщет. К тому же — если сыскать удастся, до государя доводить нельзя; тогда как ценности изъять да вора покарать, если похититель — чинов высоких окажется?
— Ты ценности найди, а уж покарать — мое дело. А государь знать о сем не должен.
— Сложная задача.
— Была бы простая — тебя бы не просил. Сам собрал бы стрельцов да дом похитителя штурмом и взял. Я же помню, как ты убийство во Дворце раскрыл, потому сразу о тебе и подумал.
Мы даже в Разбойный приказ ничего не сообщали пока.
— Можно посмотреть хранилище и ларец в Посольском приказе?
— Конечно! Не будем терять времени, едем!
Федор быстрым шагом вышел во двор — так
что я еле поспевал за ним.
Мы уселись в возок, и кучер щелкнул хлыстом.
Через несколько минут мы уже стояли у Посольского приказа. Думаю, и пешком было бы не намного медленнее, но этикет не позволял. Должность у Кучецкого высокая, идти пешком — умалять достоинство.
Прошли в Посольский приказ. В коридорах сновали писари и подьячие, создавая видимость активной работы.
Мы сразу прошли к дьяку.
— Вот, познакомься — боярин Георгий Михайлов, я тебе о нем утром говорил. Уж если он не сможет найти — никто не сыщет. И человек он надежный — можешь довериться полностью.
Дьяк Посольского приказа вид имел благообразный, да и то — не пошлет же государь к послам иноземным или к правителю чужой державы неотесанного мужлана с немытой харей? Голос у него был мягкий и какой-то обволакивающий. Одним словом — дипломат!
Однако я держал ухо востро — на такие посты людей мягких да безвольных не назначают.
— Итак, не будем терять времени, бояре. Что требуется от меня?
— Ну, вы тут сами разбирайтесь, а у меня еще дела, — Федор откланялся и ушел.
— Мне посмотреть хранилище надо и ларец. Кстати, он тоже в хранилище стоит?
— Там, будь он неладен.
— Свечку прихвати.
— Там факел есть и масляный светильник. Пойдем.
Мы спустились по крутым ступенькам в подвал. В небольшом коридоре стояли два стража. Увидев нас, они дернулись было к саблям на боку, но успокоились.
Дьяк снял с пояса связку ключей и отпер одну из четырех дверей — тяжелую, из дуба, окованную железными полосами.
Мы вошли в хранилище. Окон тут не было, помещение сухое, воздух свежий. Не иначе — вентиляция есть. И как ей не быть — тут же и шкурки, и меховые изделия хранят, а им нельзя в затхлом воздухе находиться.
На одном из сундуков стоял ларец довольно внушительного вида — как маленький сундук. Локоть в длину, чуть меньше — в ширину и высоту.
Дьяк вздохнул, отпер замок, откинул крышку. На дне ларца сиротливо лежала опись. А что, собственно, я хотел увидеть? Были бы там ценности — меня никто бы не позвал. — Я бы хотел остаться здесь один — ненадолго.
Дьяк окинул взглядом стоящие в подвале сундуки — наверняка с добром немалым, вздохнул.
— Ты уж прости, боярин, но я тебя снаружи замкну.
— Давай, но через полчаса отопри.
Дьяк потоптался в хранилище, еще раз тяжко вздохнул, повернулся и вышел. Хлопнула массивная дверь, лязгнул замок. Я остался один.
Помещение освещалось двумя факелами — скорее всего, они горели постоянно, так как потолок был изрядно закопчен. И еще — горели они ровно, подтверждая, что есть в подвал приток воздуха.
Я начал осматривать стены и нашел два продыха. Я поднес факел к одному — огонь отклонился к отверстию. Ага, значит этот — на вытяжку. Ощупал его руками. Сделан давно, не переделывался, по размерам невелик: голова пройти может, но тело — нет. Стало быть, залезть сюда через отдушины и украсть что-либо нельзя. Окон нет, у дверей — охрана.
Значит, ценности забрал кто-то свой, причем имеющий к ним доступ.
Я решил бросить немного порошка на факел — за неимением свечи, чтобы вызвать хрономираж. Должна же быть отгадка?
Из мешочка на груди я взял несколько крупинок и бросил их в пламя факела. Сам уселся на один из сундуков.
И вот — в центре подвала появилось нечто зыбкое, колеблющееся. Видение начало сгущаться, стало четким.
Я увидел этот же подвал, ларец, стоящий на сундуке, горящие факелы. И ничего больше — ровным счетом, никакого движения. Что за чертовщина? Ценности пропали, а за ночь к ларцу никто не подходил. В конце концов, не нечистая же сила ценности забрала? Зачем ей золото? Им кровь людскую теплую подавай да души.
