Профессор сел. Светлана осталась стоять.
- Что? Плохо? - не выдержала Светлана.
- Да, плохо. Скоро заболевание отравит организм. Следует предупредить родных. Отец в командировке. А мать ее вы знаете? Кто она?
- Мать... - Светлана глубоко вздохнула, чтобы перебороть боль в груди. - Мать для нее сейчас я.
Профессор встал из-за стола, положил руку Светлане на плечо:
- Родная вы моя! Я должен был сказать это. Вы врач, и я врач. Надо попробовать все средства.
Светлана сжала губы, чтобы не дрожал подбородок. Прошла в ординаторскую. Необходимо побыть одной. Неужели девочка погибнет? Отчего так в жизни бывает? Когда думалось- все уже хорошо, все наладилось, девочке вдруг делается плохо. Да, очень плохо. И нельзя ничем помочь.
Но Светлана должна быть сильной. Об этом просил Володя. Она врач, лечащий врач девочки, и ей нельзя быть не сильной.
Во-первых, надо позвонить к Володе в часть, посоветоваться с полковником, командиром части. Володя много говорил о полковнике хорошего. Во-вторых, записать в историю болезни консультацию профессора. В-третьих, заказать для девочки дополнительное количество антибиотиков.
Светлана подошла к телефону и позвонила на аэродром.
- Полковник в ангаре, - ответил дежурный. - Что передать? Кто звонил?
- Передайте, что звонила доктор Карелина. Пожалуйста, это срочно. Не забудьте.
- Что вы! У нас не забывают. Назовите номер телефона, и полковник вам позвонит.
Светлана назвала номер, положила трубку и пошла работать. Успокоилась. Заставила себя успокоиться: ее ждут больные дети.
Вскоре Светлану позвали к телефону.
- Слушаю. Да, я Карелина. Здравствуйте, товарищ полковник. Я лечу дочку майора Тареева.
- Как же, как же, Светлана Юрьевна.
'Светлана Юрьевна'! Откуда ему известно? Наверное, Володя сказал'.
- Что девочка? Как она?
- Состояние резко ухудшилось.
- Та-ак. - Полковник помолчал. - В чем и какая потребуется помощь?
- Помощь... Я не знаю. Нельзя ли вызвать майора Тареева? Жизнь девочки под угрозой.
- Под угрозой?!
- Да.
Полковник опять помолчал.
- Тареева отзову. Но в Москву он попадет не раньше, чем через несколько дней. Скорее - невозможно.
- Хорошо, товарищ полковник. Спасибо вам. До свидания!
- До свидания, доктор!
Борьба продолжалась.
Светлана через каждые три часа делала уколы антибиотиков. Давала кислород. Сердечные средства.
Девочка теряла сознание. Бредила. Звала отца. Говорила о море. О белых птицах.
Светлана сидела у постели девочки, держала в руках ее руку.
Ночью подойдет дежурная сестра, скажет:
- Светлана Юрьевна, идите прилягте. Я посижу.
- Ничего, я не устала.
- Ну что там - ничего! Идите. Если понадобится, я покличу.
- Только вы уж пожалуйста.
- Ну-ну. Не беспокойтесь.
Светлана ложилась отдохнуть в коридоре на кушетке. Лежала, и все казалось, что девочка зовет, что у нее опять слабеет сердце и надо опять делать укол камфары или кофеина.
Не спасти уже девочку. Нет, не спасти.
Профессор, когда подходит к ней, хмурится, трогает лоб и считает пульс. Ну зачем он так хмурится?
В коридоре темно. Сонно дышат в палатах дети. Булькает, переливается в батареях вода. Огни автомобильных фар изредка скользят по потолку и стенам.
Светлана слушает тревожные короткие удары сердца и зовет, зовет Володю...
Из бокса доносится звон стекла. Шприц!
Светлана вскакивает и бежит к девочке.
- Что? Что случилось?
- Ничего не случилось.
- Мне показалось, вы готовите шприц.
- Я давала девочке пить.
В боксе слабый свет от настольной лампы под глубоким абажуром. У девочки глаза открыты. Строгие, красивые глаза Кальмы.
- Папа, - шепчет девочка. Она сейчас в сознании.- Доктор, где папа?
- Папа уже летит в Москву.
- Летит на самолете, - говорит девочка. - Папа у меня храбрый. Пусть мороз, а он прилетит ко мне. Да, доктор?
- Да. Он храбрый. Он прилетит, пусть мороз.
- А вы знаете, кто стучит за окном?
- Кто?
- Мороз. Ему скучно ночью. Он сядет на крышу и приколачивает ледяными гвоздями сосульки. Холодно. Я боюсь холода.
Светлана понимает - опять легкий бред.
- Это Снеговик со своей дочкой Снежинкой тебя проведать приходит. Снежинка ласковая, веселая, в бобровом капоре, в тулупчике на жемчужных пуговках, в шубенных рукавичках. Помнишь книжку про нее?
- Да, - говорит девочка и закрывает глаза. Она устала.
Слышно, как по коридору проходит нянечка в мягких войлочных туфлях. Где-то вдалеке скрипнет дверь или донесется приглушенный свист - это из баллона набирают кислород в резиновую подушку. И вновь тишина.
Тишина в боксе. Тишина в клинике. Тишина за ночным морозным окном.
Девочка открывает глаза.
- Доктор, поговорите о чем-нибудь со мной.
- О чем же поговорить?
- Расскажите про какую-нибудь книжку. Я люблю слушать про книги.
- Хорошо. Я расскажу тебе про одну книжку. У самого моря, в большом городе, заболела девочка. Посмотрели ее доктора и сказали, что девочку можно скоро вылечить, если в городе наступит тишина. Девочка должна уснуть. И вот на время замолк большой город: перестали гудеть паровозы и пароходы, фабрики и заводы, перестали кричать ласточки, шелестеть на деревьях листья, и даже смирилось море. Наступила тишина. И девочка уснула. А город не спал, волновался. Не спали доктора, ласточки, деревья, море. Ждали, чтобы девочка проснулась - здоровая и веселая.
'Вот и теперь, - подумала Светлана, - не спит старый профессор - нет-нет, да и позвонит по телефону: ну, как? Не спит дежурный врач, тоже заходит: ну, как? Торопится, не спит Володя. Звонит полковник'.
- А что было, когда она проснулась? - спросила девочка.
- Она поправилась и больше не болела.
- Никогда не болела?
- Никогда.
- И осталась жить в том городе, возле моря?
