Последним пробирался ответственный за двигатели с бумажной сумкой. Кто ел пудинги, тот и таскает сумку. Такое решение принял командир. И без всякой формулы.
Что-то громко зашелестело. Где-то сзади.
Девочка взвизгнула от страха и присела. Помощник командира спрятался за девочку. Начальник «тет. в клет.» и ответственный за двигатели тоже присели. А командир не только присел, а даже лёг.
Но это не от страха. Командиры не должны ничего бояться. Это для маскировки. Чтобы тебя не обнаружили, надо полностью слиться с окружающей обстановкой.
Только ребята успокоились, как где-то около сторожа зазвенел звонок.
— Может, лучше завтра придём? — неуверенно сказала девочка.
— Без паники! — ответил Гунн.
— Не хочу без паники! — У девочки к глазам опять подступили слёзы. — Я домой хочу!
Ребята стояли молча. Командир понимал, что должен проявить строгость, а не то все захотят домой, весь экипаж.
— Замолчи! Потом поговорим. За мной, вперёд!
Впереди был стенд, на котором были разложены космические костюмы и шлемы космонавтов.
Помощник командира сразу схватил шлем и надел на себя. Двое в летних шапках схватили шлемы и надели прямо на свои летние шапки — зелёную и жёлтую.
И командир схватил шлем и тоже надел. Вернул командирское величие. Потом ребята начали натягивать космические костюмы.
Девочка продолжала стоять и ничего не трогала. Вынула из кармана ириску и положила в рот. Ириска была её личной, не из казённого провианта.
Ириска её успокоила. Ей даже начали нравиться мальчишки в шлемах и в костюмах. Очень внушительное зрелище. На самом деле космонавты.
— А как мы отсюда выйдем? — спросил ответственный за двигатели.
— Молча! Ясно? — И Гунн повёл ребят к выходу.
Девочке он приказал идти последней. Если остановит сторож, должна сказать, что она посетитель павильона, случайно уснула и теперь идёт домой. Ведь она идёт домой? Решила?
— Да, — ответила девочка.
— Твой вес — это как раз вес наших костюмов. Я забыл прибавить. Всё останется по формуле.
На выставке было пустынно — никого. Огни кое-где погасли. Виднелась ракета. Она словно ждала, готовая к полёту.
Гунн оказался прав, когда так придумал со сторожем, — придумал повторить то же самое, что сделал когда-то Казимир Иванович.
Сторож вытаращил глаза на процессию. Не мог вымолвить ни слова, и голова его механически поворачивалась, провожая каждого взглядом.
Костюмы, которые не двигались, лежали на выставке, вдруг ожили и у него на глазах выходят из павильона. Костюмы знаменитых космонавтов. Номер один, номер два, номер три, номер четыре!.. И последней вышла из павильона девочка. Нет, последней вышли гуси. Стая маленьких живых гусей!..
А космонавты (вовсе не знаменитые ещё), как только оказались за дверью, спрятались в кустах. И девочка спряталась.
Надо было переждать. Сторож очнётся и выбежит на улицу. Проверит, что это с ним было.
И сторож выбежал на улицу. Остановился. Покачал головой: бывает такое, привидится. И ушёл снова в павильон.
Командир дал команду, и ребята направились к ракете.
— Если даже захочешь лететь — не возьмём. Костюма на тебе нет, — сказал Гунн девочке.
— И не надо, — ответила девочка. У неё на глазах опять были слёзы: ей захотелось лететь. Всё страшное было позади. Но если её не берут — и не надо.
Первым к ракете начал подниматься Гунн. По лесенке, а потом прямо по металлическим планкам, среди которых была укреплена ракета. Конечно, настоящие космонавты поднимаются в ракеты на лифтах, ну а Гунн поднимался без лифта. В руках у него был разводной ключ.
Надо было открутить гайки и открыть люк в ракету.
Ответственный за двигатели тоже начал подниматься. Он — к двигателям. В руках у него был большой кулёк с горючим.
— Будешь засыпать в камеры. Видишь? — сказал Гунн.
— Трубы эти?
— Да. В каждую насыпь.
— Ладно.
— Не ладно, а «будет исполнено, товарищ командир».
— Будет исполнено, товарищ командир.
Гунн отвинчивал люк, ответственный сыпал в
двигатели горючее. Начальник «тет. в клет.» снизу освещал фонариком двигатели, чтобы ответственный видел, куда он сыплет горючее.
— У тебя готово? — спросил Гунн ответственного за двигатели.
— Засыпал.
— Все в корабль! Скорее!
И Гунн включил лифт. Его кабина опустилась к остальным ребятам. Они сёли и уже как настоящие космонавты поднялись в лифте на ракету. Времени раздумывать или пугаться не осталось.
— Эй! — крикнул Гунн из люка девочке. — Поднимайся. Крышку закрутишь!
Как выяснилось, крышка на ракете закручивалась снаружи.
Девочка не протестовала. Захотелось хотя бы поглядеть лифт.
Когда поднялась, Гунн дал ей гаечный ключ.
Девочка молча закрыла крышку и начала завинчивать гайки. Когда справилась с последней гайкой, совсем обидно сделалось. На себя, что струсила. Тоже бы сидела в ракете и готовилась к полёту.
— Завинтила? — послышался голос из ракеты.
— Завинтила.
— Теперь сматывай удочки. Двигатели запалим!
И лифт опустил девочку на землю.
Девочка отошла в сторону. Начала ждать, что будет.
Вдруг послышался из ракеты стук и голос:
— Ты не ушла?
— Нет.
— Спички есть?
— Нет.
— Совсем ни одной?
— Ни одной.
— Врёшь!
— Не вру.
Твёрдое топливо «X» — это головки спичек. Сера. Но вы пока молчите. Тайна. Для всего мира. И формула, по которой рассчитано количество горючего, тоже пока тайна. Молчите. Написана формула на первой страничке. Цифра 70 — это количество спичек в одной коробке. Остальное вам будет понятно, что на что умножено. Командир сам умножал.
Итак, корабль готов к полёту.
Но в последний момент командир забыл и не сохранил ни одной спички, чтобы зажечь все остальные.
— Эй, ты! Сбегай за спичками куда-нибудь!
— Не побегу. Сами бегайте!
— Но мы завинчены.
