— Тося… За что ты его?
— Он знает, — коротко ответил Тося. Поднял с пола крышку, подошел к матери, снял у нее с плеча полотенце и пошел в кухню.
— Отвяжитесь от меня! Уйдите все! — закричал Игорь, уткнулся лицом в подушку.
Когда Тося вернулся в комнату, Игорь лежал уже под одеялом. Лицом к стене.
Тося присел на край его кровати. Сидел долго. Игорь не поворачивался. Тося встал, погасил лампу. Погас свет и в комнате матери. Тося видел в щель под дверью. Прошел к своей кровати и лег. К четырем утра ему быть в депо.
Тося любил свой утренний, предрассветный путь в депо. Но сегодня Тося шел с тяжелым сердцем: прав ли он, что так поступил с Игорем? Имел право поступать? Может быть, в другой день, в другой час он бы этого не сделал. Может быть, поступил под влиянием истории со Скудатиным? Перед уходом в депо думал разбудить Игоря и что-нибудь сказать, ничего не выяснять, а вот просто: старший и младший. Несколько слов, необходимых обоим. Ясных, дружеских, как это бывало всегда. Игорь хотел что-то спросить, хотел, чтобы брат помог успокоиться. Сам ведь он заговорил. А Тося? Устроил расправу. Или что-то в этом роде. Какой он, к дьяволу, после этого старший в семье? Применил силу. Против родного брата. Мать разволновал. Поддался настроению.
Тося вступил на знакомый с детства мост-переход через пути. Для всех ребят из района мост составляет часть детства, на мосту назначали свидания, гуляли. Над проводами металлические таблички с надписями дырочками: «Конец контактной подвески». С моста надписи читаются наоборот. Сейчас надписи темные, а летом светает рано, они отчетливо видны.
На путях составы. Сверкают под высокими мачтами дуговых фонарей. Платформы с лесом, цистерны, закрытые пульманы-холодильники. Они тихонько гудят.
Весна, но только что выпал снег. Короткий, ночной. К утру его в городе опять не будет. А пока что он облепил платформы и вагоны, мачты дуговых фонарей, сложенные между путей грузы.
Когда трогаешь с места зимний состав, толкаешь его сперва назад, «собираешь», то он встряхивается, как сосна в зимнем лесу.
Горели светофоры — входные, выходные, прямоугольные фонарики стрелок. Красивый лунный огонь: разрешается производить маневры. Он на самом деле, как маленькая луна над снегом. В инструкции написано: «Лунно-белый огонь».
Стукались друг о друга пустые вагоны. Тося знал этот громыхающий звук. Даже дома, в квартире, Тося угадывал его.
По боковой лестнице Тося спустился с моста-перехода к линейной, двери которой постоянно открыты, потому что бригады выезжают круглосуточно — «локомотивы в голове поезда передним ходом 24 часа в сутки».
Машинисты и помощники играют в шахматы или в домино. Ждут, когда вызовет дежурный по депо. Стоит справочник-автомат, по нему можно узнать возникшие в электровозе или тепловозе неисправности и способы их устранения. Висит разверстка профиля пути с указанием особенностей — спуски, подъемы, кривые. Общая схема тракционных путей депо. Постоянно действующие предупреждения. График весеннего комиссионного осмотра локомотивов.
У дежурного депо на большом пульте вспыхивают контрольные лампочки, звонят телефоны связи. Дежурный сосредоточен и ни на что не отвлекается. Он — часть большого пульта с лампочками и телефонами. У него под наблюдением все тракционные пути.
Тося вошел в линейную и увидел Скудатина. Виктор Данилович сидел и заполнял маршрутный лист. Тося растерянно застыл. Мастер поднял голову, заметил Тосю. Встал и тут же подошел к нему.
— У меня срочная подмена, и я взял тебя. Не возражаешь? На рейс.
Тося не знал, что ответить.
— Поговорить хотелось. Не откажи. С дежурным все улажено.
Тося кивнул.
— Иди на врачебный осмотр.
Тося отправился наверх в здравпункт.
Врач взглянул на Тосю:
— Жалоб не имеешь?
— Нет.
— Выспался?
— Выспался.
— Подними рукав.
Врач будет измерять давление. Значит, у Тоси не обычный свежий вид.
Повыше локтя — резиновая манжета. Ртутный столбик манометра. Врач измерил давление, сказал:
— Счастливого пути.
Тося спустился к Виктору Даниловичу. Тот читал телеграммы о состоянии дороги на данное время суток. Протянул их Тосе. Тося просмотрел — нигде никаких заносов, повреждений, ремонтных работ.
— Пойдем принимать электровоз, — сказал Скудатин.
Они вышли. Скудатин закурил.
Безмолвно чернели электровозы. Паровоз всегда какой-то живой, в нем постоянно шевелится пар, а электровоз, когда он не в движении, напоминает комнату, в которой выключили свет.
Скудатин спросил:
— Что думают ребята в группе?
— Разное.
— Ты что думаешь?
— Вам нужны были деньги?
— Да. Сумма. Я обещал.
Тося ничего не ответил. Почему-то вспомнил Гибича и все его дела. Гибич тоже говорил, что ему нужны были деньги, сумма. Но сам же Виктор Данилович окончательно изгнал Гибича из группы, из училища.
— Требуется для семьи, — сказал Виктор Данилович и повторил: — Сумма.
— А разве большая семья? — спросил Тося.
— Не большая, но может состояться только при определенных условиях.
— Без таких условий нельзя?
— Нет.
Тося ничего больше не спросил. Зачем?
Скудатин бросил окурок, придавил ботинком. Тося любил мастера даже теперь, и начавшийся разговор и предстоящий, очевидно, во время пути в электровозе волновал его, как волновала судьба Виктора Даниловича. Хотелось быть полезным ему, хотя Тося и не понимал принципов («резонов»), которыми руководствовался их бывший мастер в своей семейной жизни. Тося не представлял, как можно отгородить себя и свою семью от того, чем ты занимаешься, от своей работы. Изменить себе, изменить ребятам. За что? Обманывать. Добывать деньги. А что потом? Опять обманывать? Пока не станет противно? И к чему тогда ты, вся твоя семья, вся твоя жизнь? Честное прошлое, которым дорожил и от которого отказался? А богатство? Оно зачем? Если это твой стыд и позор.
Тося первым поднялся к дверце электровоза, вошел и повернул выключатель, обыкновенный, на стене: зажег в комнате свет. Поставил в угол чемоданчик. Следом поднялся Скудатин. Тоже поставил чемоданчик. Включил отопление. Тося узнал электровоз. Это был тот самый, которому группа делала профилактику.
В «Технической книге», в графе «замечания и неисправности», предыдущей бригадой было записано: «Не идет песок, левая шестая ось». Как всегда, были отмечены показания счетчика электроэнергии.
Тося прошел по коридору, вокруг двигателей и высоковольтных щитов, потом спустился на полотно, чтобы осмотреть экипажную часть электровоза. Тося не спеша проверил основные болты и гайки. Скудатин поднял пантограф. Тосе всегда кажется, что он ощущает толчок пантографа о контактный провод. Не
