— Да. Сорок восемь очков.
— Двести сорок восемь, — поправили девочки, лучше всех замесившие сегодня тесто.
— Да проснись ты! — рассердилась Юля.
Высокий паренёк в форменном кителе, проходя мимо Петра Петровича, крикнул:
— Салют наций, капитан!
Пётр Петрович ответил:
— Салют. — Наверное, это капитан «вешников», Серёжа.
— После пятого! — крикнул высокий паренёк.
— После пятого, — ответил Пётр Петрович едва слышно.
9
Был урок литературы. Петра Петровича вызвали отвечать.
— Читай, — сказал учитель, удобно располагаясь за столом, совсем как Пётр Петрович у себя в Главпроекте. Даже пуговичку пиджака расстегнул. — Ну, читай, я жду.
Пётр Петрович недоумевал — в шестом классе только учатся читать???
— Скворцов, не подготовил отрывок?
Юля (она сидела рядом) сунула раскрытую хрестоматию.
— «Всегда красные его веки моргали чаще обычного…»
Пётр Петрович начал читать в отношении чьих-то красных век, моргавших чаще обычного. Читать вполне нормально. Но учитель остановил.
— Где цезуры? Где паузы? — И он показал, как читает Пётр Петрович: — «Всегдакрасныееговекиморгаличащеобычного…» И это после восьмого занятия по комментированному чтению? — при этом он сердито дёрнул шеей и моргнул сам чаще обычного. Пётр Петрович начал сначала. Он уже устал от школы, от неожиданностей, которые поджидают по любому поводу, даже по чтению.
— Не выговариваешь буквы! Начни сначала, Скворцов!
Пальцы болели, голова болела, и язык, кажется, начал болеть и не выговаривать некоторые буквы. Пётр Петрович старается, читает. Он уже не на шутку волновался.
— Букву «р» явно не выговариваешь. Прежде за тобой не замечал. Скажи скороговорку «На дворе трава, на траве дрова».
Пётр Петрович попытался сказать и не сказал, сбился. Трава, дрова… траве, дворе… Втянул голову в плечи, как Надя Гречкина.
— Сделаю кое-какую запись. Дай дневничок. Дома ты должен поупражняться в произношении буквы «р». У тебя пережиток детства, который не искоренили. Упражнения для искоренения даст логопед Анна Николаевна. Зайдём к ней вместе на большой перемене.
Пётр Петрович дал дневник. И в дневнике, рядом с бочкой кваса и записью о том, что одет не по форме, появилась запись о пережитке детства.
10
Петя вышел из кабинета Тумаркина и натолкнулся на лифтёршу.
— Пётр Петрович, вы футляр забыли.
— Спасибо. (Из школьных правил пункт девятый.)
Петя взял футляр с чертежом. Теперь он внимательно разглядит, что там на чертеже, и даст этому Главмонтажу встречный бой.
— А вы не знаете, где я сижу? Где я работаю?
— Кабинет ваш, что ли?
— Угу. Кабинет обязательно.
— Как же, знаю, провожу. Товарищ Тумаркин всегда вас разволнует. Родных и близких забывать начинаете, а уж где сидите, и подавно забыть можно.
— Вредный дядька.
Они спустились по лестнице на два этажа, повернули в коридор, и лифтёрша остановилась перед дверью с гладкой бронзовой ручкой.
— Это мой класс… я хотел сказать — кабинет?
— Ваш, голубчик, ваш.
— Главпроект или ещё, может быть, какой-нибудь Глав?
— Главпроект. А Главсырьё ниже.
Главсырьё — макулатура, догадался Петя. Эту проблему он знает, это он умеет. Позовёт ребят, и они наберут макулатуры. Она тут в каждом углу. Рулонами. Можно целый фургон набить. Сразу. Фургон приезжает к школе, и они его набивают, стараются неделями. И опять очки. Кто находчивее и быстрее достанет макулатуру. А тут можно сразу.
Не успел Петя нажать бронзовую ручку дверей своего кабинета, как подбежала женщина в тёмных нарукавниках:
— Пётр Петрович, я вас поджидаю. Мне сказали, что вас уже видели. Тумаркин звонит, добивается своего.
— Пётр Петрович, они от Тумаркина и идут, — сказала лифтёрша. Ей казалось, что Пётр Петрович после разговора с Тумаркиным до сих пор не в себе: родных и близких ещё не вспомнил. И свою помощницу Веру Борисовну не вспомнил.
— Уже ходили?
— Ходил.
— Как будем с литейными уклонами?
— Выпрямлять.
— Выпрямлять? А острые кромки?
— Закруглять.
— А подшипники?
— Подшипники вставлять.
— Куда?
— Туда и сюда. А оттуда и отсюда вытащим.
Дадут ему наконец разглядеть чертёж или нет!.. Чтобы в тишине, чтобы сосредоточиться. Он ведь раз-два! Как фургон с макулатурой.
Петя надавил на бронзовую ручку двери и юркнул в кабинет. Спрятался от женщины в нарукавниках и от лифтёрши. Даже некоторое время подержал двери, если бы они вздумали их открыть.
Так он делает, если хочет спрятаться в классе от дежурных старшеклассников.
Но когда Петя перестал держать двери и обернулся, он увидел, что его кабинет — это не просто кабинет, а огромная комната, в которой за чертёжными досками сидят сотрудники.
Сотрудники молча с недоумением смотрели на Петю…
11
— Сиди правильно, — сказала логопед Анна Николаевна, та самая женщина, которая привела Петра Петровича в школу. — Смотри в зеркало.
Зеркало стоит на столе. Пётр Петрович сидит перед зеркалом и смотрит на себя.
Анна Николаевна достала из прозрачной банки, которую Пётр Петрович видел у неё утром в сумке,
