арабов.
Но генеральный прокурор Иосиф Хариш делал чтобы покончить наконец с так затянувшимся скандалом, компрометирующим и сионистское гестапо и ставшего теперь премьер-министром И. Шамира. В самые последнй дни декабря 1986 года он снял с Шамира и его подручных «всякие подозрения в какой-либо уголовной ответственности за убийства захваченных угонщиков автобуса и за последующее сокрытие обстоятельств их смерти», а также заявил, что никто не предстанет перед судом в связи с этим делом. Одновременно стало известно, что получил повышение по службе непосредственный исполнитель приказа Шамира — некий офицер «Шин-Бета» по кличке «Йод». Он занял место одного из тех, «шинбетовцев», кто попытался разоблачить убийц, и за это был уволен.
Сионистский истеблишмент, включая Ш. Переса, ставшего теперь министром иностранных дел в правительстве Шамира, выразил свое полное удовлетворение таким завершением дела. И что из того, что генерал-майор Меир Зореа, возглавлявший первоначальное расследование, а затем отстраненный от него, метал громы и молнии на страницах газеты «Ал гамишмар»! Это ничего не изменило.
«Выводы данного доклада непригодны для управляемого должным образом государства, — заявил отставной генерал корреспонденту этой газеты. — Я считаю недопустимым, что после того, что произошло, никто не понес наказания. Все это дело отвратительно и становится день ото дня отвратительней».
В ответ же один из подручных Шамира некий Poнни Мило потребовал извинений от «всех, кто принимает участие в кампании клеветы на Шамира».
Впрочем, иного исхода в юридическом плане ожидать и не приходилось, ведь сионистская Фемида прославилась соответствующими прецедентами. Так, всего 16 месяцев провел в заключении лейтенант израильской армии Д. Пинто, убийца четырех южноливанских мирных жителей. В дни израильского вторжения в Ливан весной 1978 года, ворвавшись в южноливанскую деревню Аль-Бааль, Пинто в сопровождении двух своих подчиненных отправился «на охоту на людей» — термин, принятый в израильской армии. Вскоре им удалось схватить четырех жителей деревни, прятавшихся от оккупантов, в том числе одного подростка. Все четверо были связаны, один за другим подвергнуты зверским пыткам, а затем лично лейтенантом задушены нейлоновым шнуром. Тела своих жертв убийцы бросили в колодцы. Затем один из них, после того как его представили к медали «За отличную службу», вручаемую президентом Израиля, решил похвастаться своим «подвигом», надеясь, видимо, на еще более высокую награду. В конце концов разразился скандал, пришлось извлекать из колодцев трупы и обследовать их, так как Пинто утверждал, будто жертвами его были «партизаны» и он застрелил их в порядке самообороны. На трупах же не оказалось ни одной пулевой раны, зато были обнаружены следы страшных пыток и нейлонового шнура. Сведения об этом через иностранных журналистов проникли в мировую печать, и с учетом этого садист был приговорен израильским военным судом к 12 годам тюрьмы. Однако начальник генерального штаба израильской армии Рафаэль Эйтан немедленно снизил ему срок до двух лет, а затем и освободил за «хорошее поведение».
После того как два депутата оппозиционной партии «Шели» решили поставить вопрос об этом в кнессете, военный корреспондент газеты «Гаарец» с возмущением обвинил их в лицемерии и желании нажить политический капитал на общеизвестных фактах. «Гаарец» «напомнила», что «охота на людей»— обычная узаконенная практика в израильской армии, что она широко применялась на оккупированном в 1967 году Синае, а вообще начиная с 1948 года применяется против палестинцев, изгоняемых из родных мест. Словом, газета еще раз подтвердила, что террор является государственной политикой сионистского государства и не является с точки зрения сионистской морали преступлением.
Буквально в день освобождения Пинто израильское телевидение сообщило о другом подобном случае, ссылаясь (иначе военная цензура не пропустила бы!) на материалы, опубликованные в лондонском журнале «Спектейтор». Речь шла о подполковнике А. Садехе, приказавшем в те же дни вторжения весной 1978 года расстрелять пленного, захваченного в Южном Ливане. (Вспомним при этом «благородное возмущение» Моше Аренса и его заявление, что израильская армия не убивает военнопленных!) Если же учесть, что в ходе вторжения в Ливан и осады Бейрута летом 1982 года, в ходе резни в лагерях палестинских беженцев Сабра и Шатила израильская армия творила куда большие злодеяния, то зверское убийств «только» двоих палестинцев агентами «Шин-Бета» с точки зрения сионистской Фемиды вообще не заслуживает никакого внимания. Не были же привлечены к уголовной ответственности министр обороны А. Шарон и начальник военной разведки того периода Е. Саги! Почему же должен быть судим Абрахам Шолом? Что же касается политических скандалов, то к ним в Израиле все уже привыкли и они являются непременной принадлежностью жизни сионистского государства.
Допрос под пыткой
— Ты — коммунист? Сознавайся! Мы все знаем!
И опять удары — каблуками, железными прутьями, палками, кулаками…
Этот кошмар начался для Халиля Хиджази, жителя города Наблуса, находящегося на оккупированом сионистами Западном берегу реки Иордан, глубокой ночью, когда в его дом ворвались сотрудники израильскЛ гестапо.
Халиля и его семью они вытащили из постелей и поставили лицом к стене. Сами же принялись за обыск. Перерыли все. Переломали мебель. Перебили посуду. И… ничего не нашли!
— Ничего, найдем! — услышал Халиль злобный выкрик старшего налетчика. — Ты — коммунист. Мы знаем. Ты у нас заговоришь и покажешь нам все сам!
— Но что вы ищете? — повернул голову Халиль. И сейчас же на него обрушился страшный удар. Очнуся он уже в камере полицейского участка Наблуса.
…Мы разговариваем с ним в Бейруте, в кабинете члена исполкома Организации освобождения Палестины, ответственного за работу ООП на Западном берегу реки Иордан.
Халиль Хиджази говорит глуховато, он весь словно ушел в себя, лицо его похоже на маску. Таким оно было, наверное, когда его допрашивали под пытками — целый год!
…В полицейском участке Наблуса Халиля «подвергли первичной обработке» то есть «просто» избивали, не задавали никаких вопросов. Его раздели, руки и ноги связали и стянули за спиной — и били всем, чем могли. Трое суток без перерыва.
На четвертый день Халиля бросили в машину и доставили в военный суд в город Раммаллах. По пути — топтали ногами, били.
— В Раммаллахе ты у нас заговоришь! — усмехались палачи. — Там у нас специалисты развязывать языки таким, как ты!
Да, они знали, чем угрожали. В камере при военном суде Халиля стали пытать «по-научному». Его подвешивали за ноги, за вывернутые назад руки. Подвешенного били обрезками труб, палками. По почкам, по пяткам, по половым органам. Когда он терял сознание — отливали водой и начинали все сначала.
— Ты — коммунист? Член Национального фронта Палестины? Член руководства федерации профсоюзов? Ты — террорист? Отвечай! Подпиши протокол, что мы нашли в твоем доме оружие!
— Ничего вы у меня не нашли, — разбитые губы еле шевелились. — Ничего я не подпишу…
Удар, пронзительная боль — и темнота… Когда Халиль пришел в себя, он увидел, что палачи держат его жену.
— Очнулся? Смотри же! Нас здесь четверо, и мы изнасилуем ее вчетвером…
С женщины стали срывать одежды…
— А ты у нас сдохнешь! Мы прикончим тебя, как прикончили Фариза Таштуша. Ты знаешь, в каких мучениях он сдох?
(Фариз Таштуш — палестинский студент, учившийся в Италии и приехавший на Западный берег, чтобы навестить умирающую мать. Он был схвачен и зверски замучен сионистскими палачами в Наблусе в 1972 году.)
И опять удары, и опять боль, от которой спасает лишь глубокий обморок. День за днем. Ночь за ночью. Потом — тюрьма на территории бывшего русского православного монастыря в Иерусалиме. И здесь продолжались все те же зверские пытки.
