Такси лихо остановилось прямо перед ними. Шофер поспешно выбежал и распахнул дверцу. Это был Джимо, тот самый Джимо, с которым переодетый полисмен разговаривал сегодня утром во дворе отеля «Сентрал».
— Добро пожаловать, батуре!
Джимо осклабился, но его маленькие глазки проворно перебегали с одного лица на другое, словно фотографировали: щелк, щелк, щелк…
Мальчишка, разыскавший такси, тоже выскочил из машины и теперь стоял, протянув руку. Петр хотел было дать ему монету, но Стив опередил его.
Мальчишка ловко сунул шиллинг за щеку, лихо повернулся на босой пятке и помчался по своим делам.
Стив протянул руку Петру:
— Желаю успеха. Сегодня же съездите в университет. И… (Он помедлил, словно раздумывая — сказать что-то или нет, потом решил — нет) уезжайте поскорее в Луис.
С этими словами он вскинул в приветствии кулак и отступил к калитке:
— Салют, камрад!
…И теперь в прохладном полумраке номера Петр снова и снова обдумывал последние слова Стива Коладе.
Да, было совершенно ясно, что Стив предупреждал его об опасности — осторожно и тактично.
Если бы только Петр знал, что в это время частная радиостанция отделения фирмы «Джон Холт и K°» в Каруне вызывала на связь свою штаб-квартиру в Луисе!
Среди длинного потока коммерческих сообщений и вопросов оператор отделения в Каруне информировал, что операция «Хамелеон» вступила в стадию завершения, и просил разрешения на действия сообразно обстоятельствам.
Получив это сообщение, полковник Роджерс сейчас же отправился к сэру Хью. Он принес с собой толстую папку из крокодиловой кожи, набитую бумагами.
Сэр Хью читал бумаги долго и внимательно. А когда он наконец оторвался от папки, полковник Роджерс облегченно вздохнул. Он понял, что сэр Хью доволен.
— А как же насчет второго письма султана Каруны?
Сэр Хью тонко усмехнулся. Лицо Роджерса расплылось в довольной улыбке:
— Красные, видимо, все-таки идут по следу. Лорд Дункан не слишком утруждал себя заботой о своем историческом реноме.
— В конце концов он был солдат, а не политик, — добродушно кивнул сэр Хью. — Действуйте!
А пока полковник Роджерс звонил главному советнику Прайсу и договаривался с ним о координации действий, здесь же, в Луисе, по-солдатски стриженный молодой парень на третьем этаже посольства США расшифровывал другую телеграмму — тоже из Каруны и в ней тоже шла речь об операции «Хамелеон».
Прочитав ее, Нейл Девон, руководитель Гвианийского отделения Информационной службы США, он же резидент Центрального разведывательного управления, тут же набросал ответ: он не считал нужным сообщать о своих делах даже послу своей страны.
Передатчики в верховном комиссариате Великобритании и посольстве США заработали почти одновременно. Но американцы держали связь только с Каруной, англичане же — с Каруной и Лондоном.
ГЛАВА 31
Ориентироваться в чужом городе, да еще на машине, да еще в темноте, не так-то просто. Петр убедился в этом на собственном опыте, тем более что, едва он вывел «пежо» из ворот «Сентрала», как редкие уличные фонари погасли.
Улицы были пустынны, и Петр не узнавал их.
«Ну и ладно, — подумал он. — В конце концов Каруна — не Москва, всю можно объехать минут за сорок».
Он медленно ехал по тихим переулкам европейской части города. За зеленью садов виднелись тусклые квадраты окон — там горели керосиновые лампы: то ли что-то случилось на электростанции, то ли это было предупреждение о предстоящей забастовке.
Да, этот, первый день в Каруне был для Петра полон событий. Слежка, визит в Общество дружбы, встреча с Гоке и Стивом, поездка в университет…
Петр поехал туда после обеда.
В просторном зале библиотеки, куда он попал, изрядно поплутав по территории университетского городка между многочисленными трех-четырехэтажными корпусами административно-учебных зданий и общежитий, никого не было.
Два студента, которых Петр встретил у дверей зала, ничего толком сами не знали. Библиотека по их словам, обычно в это время работала, и почему закрылась — непонятно. Они были последними, кого попросили оставить зал после того, как из Каруны приехали сотрудники местной полиции — два европейца и три гвианийца. Приезжие прошли к хранителю библиотеки, затем туда были вызваны все служащие. И вот… Студенты разводили руками. Потом вышел хранитель и объявил, что библиотека закрывается и все должны покинуть зал.
— А где малам Данбата? — спросил Петр.
— Старший помощник хранителя? Он там, со всеми, — ответил один студент.
— А вот и он! — второй студент вдруг указал на невысокого толстяка с бородкой, появившегося из глубины зала. По обе стороны шагали два рослых парня в новенькой национальной одежде, а позади — голенастый, долговязый европеец с лошадиным лицом.
Петр понял все сразу: малам Данбата арестован.
— «За что? — мелькнуло в мозгу. — Неужели же за то, что он обещал помочь в розыске письма султана Каруны?»
Петр тут же отверг эту мысль. В конце концов Петр совершенно официально, с одобрения университетских властей, вел научную работу. Скорее всего, Данбата был одним из известных здесь левых, и сейчас, когда вот-вот должна была начаться забастовка, власти начали аресты. Но что бы там ни было, настроение было испорчено. Да и до него ли было сейчас администрации университета? Сначала митинг, организованный Стивом, затем арест Данбаты.
— Ладно, завтра приеду сюда с официальным визитом, — решил Петр. — Не откажут же они мне в доступе к архивам!
Лицо малама Данбаты было опущено. Гвианийцы прошли мимо стоявших, не обращая на них никакого внимания. Но Петр почувствовал, как европеец скользнул по его лицу холодным острым взглядом. Скользнул — и прошел.
— Полиция, — выдохнул первый студент. Второй покрутил головой:
— Вот тебе и независимость!
Первый подтолкнул его локтем и взглядом указал на Петра:
— Видали, мистер? Вот вам и демократические свободы! Стоит человеку начать думать по-своему, как его тут же в каталажку.
Он обернулся к приятелю:
— Пошли! Теперь они тут будут рыться до самого вечера!
Петру больше ничего не оставалось делать, как вернуться к своему «пежо».
Вздохнув, он сел в машину, завел мотор. Поправляя зеркальце, Петр вдруг обратил внимание на точно такую же зеленую машину «пежо», стоявшую метрах в двадцати позади него — в тени куста, усыпанного крупными красными цветами. В машине сидело четверо — гвианийцы в национальной одежде.
Следят! Теперь Петр думал об этом уже с раздражением. Сцена в университетской библиотеке все еще стояла у него перед глазами.
