— В общем, недаром, видно, южная оконечность Африки пользуется у моряков дурной славой: команде легендарного судна воочию пришлось тогда убедиться в этом. В пути их настиг небывалой силы шторм. Ребята уж думали, что сухогруз развалится на части, но, к счастью, обошлось: он лишь осел на левый борт из-за смещения штабелей мешков в трюмах. Однако случилась другая неприятность — вышел из строя главный двигатель. Вся мощность от вспомогательного генератора была перекинута на маневровый двигатель, и поэтому капитан принял решение идти в Бейру, ближайший порт Мозамбика. Вот там-то они и застряли… Чтобы заменить погнутый вал главного двигателя, пришлось сначала освободить теплоход от груза. Потом удалось договориться с портовыми властями о продаже части фуражного зерна на месте. На вырученные деньги наняли три десятка грузовиков, чтобы переправить пшеницу по суше в Преторию.
Я слушал рассказ старика, затаив дыхание.
— Главным сопровождающим последнего обоза с зерном, да и то только до границы с ЮАР, капитан назначил старпома Боева. Ваш дядя сам сел за руль замыкающего грузовика, но… обратно так и не вернулся. Как сквозь землю провалился! Капитан обращался, конечно, в местную полицию, но что с нее взять? Кругом сплошные джунгли и практически полное отсутствие связи… А пароходство уже требовало возвращения судна в порт приписки. Словом, «Дроздов» отчалил от берегов Мозамбика без вашего дяди… Вот такая, мой юный друг, вышла печальная история… Разумеется, после столь вопиющего инцидента партийные власти нашего пароходства, понавтыкав всем членам вернувшегося экипажа выговоров с занесением и лишив их премий, почти всю команду разогнали. Потом сформировали новую, в которую, по случаю, я и попал…
— Да, это точно о дяде Володе, — задумавшись, не сразу отозвался я. — Помню, лет пять назад из Рамавы, что недалеко от Риги, нам пришло письмо от Галины Койтовны, дядиной жены. Она писала, что он пропал без вести, и просила моего отца приехать и помочь ей разобраться с какими-то юридическими формальностями. И было это, кажется, в 84-м или 85-м…
— В 85-м, — уточнил моряк. — Я точно помню, что старпом Боев пропал в джунглях Мозамбика зимой 85-го.
Поблагодарив собеседника и тепло распрощавшись с ним, я поднялся в свой номер.
На мое счастье, Раиса успела уже успокоиться, поэтому мой рассказ о разговоре с «морским волком» из Риги выслушала доброжелательно.
— Как интере-е-есно, — нараспев произнесла она, когда я закончил'. — А я и не знала, что у тебя был такой крутой родственник.
— Надеюсь, не был, а есть, — упрекнул я. — Пропал без вести — еще не значит, что погиб. Чай, не война…
Вернемся в Москву — разберусь.
Три эти случайные встречи на турецком курорте впоследствии радикальнейшим образом изменили мою жизнь. В первую очередь изменился мой общественный статус. Желая поскорее заняться созидательной деятельностью и честно отработав обязательные две недели в банке, я помчался с трудовой книжкой по указанному Игорем адресу.
— Какие люди! — поднялся из-за стола сильно загоревший Акинин. — Проходи, проходи, раздевайся. Живем мы пока тесновато, так что не обессудь. Сейчас покажу тебе наше хозяйство, а заодно и твой новый кабинет…
Мой «кабинет» оказался пыльным и слабо освещенным подвалом. Пока глаза привыкали к полумраку, Игорек радостно комментировал каждый свой шаг:
— Заметь, Сашок, как удачно здесь всё скомпоновалось! Есть даже врезка в городскую канализацию! Вот этот кран — с питьевой водой, а этот — с технической. Так что, дружище, основными удобствами я тебя, считай, обеспечил, можешь смело приступать к работе!
— Приступать?! Так здесь же даже присесть не на что! — обвел я рукой пыльное помещение.
— Стул я тебе выделю, — жизнерадостно успокоил меня одноклассник, — а всё остальное по ходу дела наладим. Думаешь, я лучше начинал? Нет, брат, тебе-то вот готовый стул могу предложить, а себе когда-то сам сколачивал. Всё, пойдем наверх, я тебе наши цеха покажу.
«Да уж, — с тоской думал я, едва успевая за резво шагающим Игорем. — Если он так восторгается каким-то замшелым подвалом, могу представить, каковы его 'цеха'».
Однако после завершения импровизированной экскурсии пессимизм мой несколько рассеялся. Конечно, о последнем слове техники в кооперативе Игоря и не слыхивали, но сотрудники, тем не менее, работали слаженно, вентиляция функционировала исправно, цветастые растворы в колбах бурлили безостановочно, грохот шаровых дробилок не прекращался ни на минуту.
В заключение Акинин подвел меня к обособленному строению во дворе и трижды нажал кнопку звонка. Скрежетнула задвижка глазка, и из-за обитой железом двери на нас внимательно уставился чей-то глаз.
— Открывай, Иван Федорович, — сказал Игорь, — нового работника тебе привел.
Дверь отворилась и, едва мы переступили порог, тут же захлопнулась.
— Здесь у нас находится святая святых, — подтолкнул меня Игорь вперед, — «храм золотого тельца», так сказать. Другими словами, именно тут происходит конечная стадия производства.
— А это что? — подошел я к озаренному желтоватым сиянием горну. — Довольно красиво смотрится…
— Золото, — буднично ответил Игорь, — обычное золото.
— Четыре девятки? — решил я блеснуть своими познаниями.
— Нет, — поморщился Акинин, — такой чистоты нам не осилить. Лом ведь неизбежно содержит разные примеси: медь, кадмий, рутений… Но хоть наша продукция и изрядно загрязнена, платят за нее неплохо.
— И сколько же? — бестактно поинтересовался я.
— Это только моим бухгалтерам известно, — сухо ответил Акинин.
— Извини, — буркнул я сконфуженно.
На следующий день вдвоем с выделенным мне в помощь электриком Славой мы наладили в моем кабинете освещение, побелили стены и залатали цементом выбоины в полу. Трудились истово, без перерыва, поскольку Игорь без обиняков предупредил, что первую зарплату выплатит мне лишь после того, как возложенное на меня производство принесет хоть какую-то прибыль.
С того достопамятного разговора и начались для меня напряженные деньки. Я забыл, что такое суббота, праздники и полноценный сон. Круглые сутки мотался, словно одержимый, по бесчисленным производственным свалкам, свозил и стаскивал на работу всё, что могло пригодиться для запуска моей первой технологической линии по очистке сточных растворов.
Прежние регулярные стычки с Раисой как-то сами собой сошли на нет. Из дома я уходил, когда она еще спала, а возвращался настолько уставшим, что сил хватало только на душ и остывший ужин. Поначалу жена еще проявляла некоторое недовольство, но потом, похоже, махнула на меня рукой окончательно.
Приближался Новый год, но даже любимый праздник не мог отвлечь меня от поставленной цели. Тем более что дело шло уже к запуску первой электролизной линии, которая, по моим расчетам, должна была наконец прервать цепь моих долгов, достигших к тому времени сумасшедшей суммы в четырнадцать тысяч долларов.
Накануне показательного пуска я проделал всю операцию от начала до конца, и результат оказался ошеломительным: моя первая добыча составила аж 265 граммов чистого серебра!
— Вот это сюрприз! — крепко обнял меня Игорь, когда я сообщил ему о своих достижениях. — Спасибо, друг, за отличный подарок к Новому году! Честно говоря, даже не рассчитывал, что ты так быстро управишься…
А на корпоративном новогоднем банкете я получил от Акинина не только свои первые премиальные, но и… серебряный слиточек величиной с мизинец.
— Это не просто памятная отливка, — торжественно пояснил глава кооператива всем присутствующим. — Это, друзья мои, то самое серебро, которое каждый день утекало в городскую канализацию, улетучиваясь из нашего общего кармана! Но Александр, мой старый школьный приятель, нашел способ положить конец сему безобразию. Честь и хвала ему за это!
