Гляди. От единицы на свастике мы нарисуем стрелку к левому отверстию, а от четверки – к правому.
И он размашисто прочертил жирную черную линию от ранее нарисованного кружка к одному из отверстий и поставил около нее цифру 1. Разрисовав одну сторону, он перевернул чемодан на другой бок и взялся разрисовывать и его.
– Итак, – принялся он крутить чемоданом из стороны в сторону, – поскольку оттиски представляют собой зеркальное отображение друг друга, то, например, к левой дырке идут и с той и с другой стороны стрелки от цифры 3, а к правой – от цифры 2. Кроме того, мне кажется, что загнутые концы свастик намеренно указывают на направление движения, или, если хочешь, порядок продвижения ключа-отвертки от отверстия к отверстию. Заметь, что на одной крышке крючки свастики загнуты по часовой стрелке, а на другой – против. От единицы к четверке, далее к двойке, тройке и снова к единице. Вот только одного я не пойму: как эти отверстия использовать?
– А по-моему, все ясно, – удивился я его затруднениям, – только винты надо ввинчивать, а не вывинчивать.
– Точно! – воскликнул Михаил. – Вот я дуралей-то. Стоп, а откуда же следует начинать?
– Да откуда угодно, – засмеялся я, – немцы сами все давным-давно нарисовали и даже отштамповали. От тройки к единице, от единице к четверке…
– Верно, верно, – хлопнул себя по лбу Михаил, – действительно, нарисовано!
Вытряхнув из жестяной коробочки необычные винты, он вооружился отверткой и спросил:
– Ну-с, с какого же начать?
– Давай с единицы, – ответил я, – с традиционного начала всех начал.
– А я-то все думал, почему они вкручены были только на треть, – бормотал Михаил, работая отверткой, – а оно вот, оказывается, в чем де…
Внезапно внутри чемодана раздался металлический щелчок, и Михаил замер на полуслове.
– Что это было, Саня? – опасливо скосил он глаза в сторону чемоданчика.
Я недоуменно пожал плечами:
– Что, что, первый замок открылся, вот что.
– Ху-х, – облегченно вздохнул Михаил, вновь берясь за отвертку, – а я уж было испугался. Так, какой там следующий номер, четвертый?
И каждый раз, когда мы вворачивали очередной винт, в чемодане слышался очередной щелчок. Наконец был ввернут последний винт и раздался последний, четвертый, щелчок. Михаил отложил отвертку, и мы посмотрели в глаза друг друга.
– Что теперь делать будем? – неуверенно произнес он.
– Понятия не имею, но, по идее, он уже должен быть открыт и нам осталось только снять с него крышку.
– Так все равно ухватиться не за что, – сказал Михаил.
В чемоданчике что-то еще раз громко лязгнуло, и мы увидели, что его верхняя часть сместилась и замерла в несколько ином положении. Не веря самим себе, мы с Михаилом несмело протянули руки к покосившейся крышке.
– Только потихонечку, – прошептал я.
Поплевав на пальцы для лучшего сцепления с довольно скользкой алюминиевой поверхностью, мы в четыре руки обхватили верхнюю крышку с обеих сторон и, затаив дыхание, начали осторожно ее поднимать. Как только между крышкой и чемоданчиком образовалась крохотная щель, я предостерегающе взглянул на Михаила, и тот послушно замер. Стараясь не менять положения пальцев, я наклонил голову и, неестественно выгнув шею, заглянул под нее. Поскольку никакой веревочки, тянущейся от верхней крышки к вполне возможному подрывному устройству через образовавшуюся щелку не было видно, я решил, что бояться нечего. Отложив снятую крышку в сторону, мы жадно впились глазами в содержимое контейнера. Увидев находившиеся внутри него вещи, я остолбенел. Но не заметивший моего оцепенения Михаил с интересом потянул руки к лежащему на самом верху грязно-серому кожаному мешочку.
Со словами: «Что тут у нас такое?» – он едва не взялся за его затянутую тонким ремешком горловину, но я ухватил его руку и с силой отвел в сторону. Михаил недоуменно взглянул на меня.
– Тихо, Миша, только тихо. Сейчас мы с тобой потихонечку встанем и быстренько, быстренько выйдем на балкон.
Видя, что он не реагирует на мои слова, я схватил друга за руку и буквально силой выволок из комнаты.
– Ты куда меня тащишь? – пытался воспротивиться он.
– Молчи, несчастный, – дернул я его сильнее, – сейчас все расскажу.
– Да что с тобой случилось, Сань? Ты совсем сдурел, что ли? – наконец освободил свою руку Михаил, когда мы с ним оказались на балконе.
– Так ты, что, ничего не заметил?
– Нет, а что такое-то?
– Ты просто прелесть! – истерично захохотал я. – Неужели не видел ни взрывчатки, ни детонаторов?
– Ау, ак, как, дак, – начал заикаться он. – Какую такую взрывчатку? – наконец выговорил он.
– Какую? Пойдем обратно, я ее тебе покажу.
Подкравшись на цыпочках к лежащему на столе чемоданчику, я, используя отвертку вместо указки, принялся показывать ему маленькие хитрости, установленные в его чреве.
– Вот видишь эти грязно-коричневые брусочки, укрепленные на боковых стенках с помощью стальных обрезиненных хомутиков?
– Да, – кивнул Михаил.
– А видишь эти латунные цилиндрики и пружинки, торчащие из коричневых брусочков?
– Вижу.
– Вот это-то и есть две стандартные тротиловые шашки и детонаторы к ним, вставленные сразу с обеих сторон в каждую из них.
– И какова же их мощность, – совсем тихо спросил он, отодвигаясь к двери, – то есть я хотел спросить, если они, не дай Бог…
– Лучше и не спрашивай, – прошептал я в ответ, – но капитальный ремонт вашей квартире уже не поможет.
– В таком случае нельзя ли его, гм, гм, отсюда удалить? – он показал пальцем на чемоданчик.
– Можно. Бери телефон, звони ноль два, вызывай саперов.
– А что, если нам самим попробовать разрядить эту «адскую машину»? – подтолкнул меня в бок Михаил. – Если мои родители узнают, что здесь столько времени бомба хранилась, у них точно с сердцем плохо будет.
– Ты думаешь, если нас здесь в клочки разнесет, то все обойдется? – злобно фыркнул я.
– Нет, конечно, но ведь до сих пор эта штука не сработала, может быть, она давно испортилась?
– Ага, – сказал я, присмотревшись к взрывному устройству, – понятно, почему оно до сих пор не сработало. Видишь, – указал я на штырьки винтов, которыми мы вскрыли дюралевый контейнер, – вот они- то нас и спасли. С одной стороны, винты выступают как своеобразные предохранители, а с другой – как спусковой механизм.
– Создается такое впечатление, Сань, что все эти пластинки и пружинки определенным образом закольцованы, и в определенный момент…
– Точно, точно, – дошло наконец и до меня, – но это означает только одно, что если первый винт мы могли ввинчивать совершенно произвольно…
– То последующий должен либо поставить всю систему на следующий по порядку предохранитель, или же привести мину в действие, – закончил за меня Михаил.
Мы помолчали несколько минут, обдумывая каждый про себя создавшуюся ситуацию.
– Слушай, Миш, давай с тобой определимся прямо сейчас: либо мы все же зовем саперов, либо пытаемся извлечь взрыватели сами.
– А как?
– Пожалуй, потребуется не многое, – успокоил его я. – Достаточно будет найти несколько скрепок и
