— Почему?
— Мне иногда кажется, что кто-то решил проверить, решает ли сейчас что-либо военное преимущество.
— То есть?
— То есть перед миром стоит некоторое количество проблем. Например, перенаселение. Возможно ли решить эту проблему старыми методами? С помощью военных? Казалось бы, что может быть соблазнительней: дайте разгуляться новому холокосту, тотальному геноциду. Затем фронты длиной в десятки километров. Потери, которые начинают измеряться миллионами. Чудесный повод опробовать на практике целый ряд военных наработок, избавиться от устаревших боеприпасов… Но нет! Оказалось, это просто невозможно.
— Почему?
— Прежде всего потому, что нет стран, экономика которых потянула бы подобную авантюру. Мало того, что экономически все государства соединены между собой и разрыв тех или иных связей приведет лишь к ослаблению позиций каждой страны. Также нужно учесть, что война — это не только армия, которая сидит в окопах, это еще и обоз, снабжение. Продукты, боезапас, амуниция, топливо для техники. Чем больше армия, тем больше требуется для нее Снабжения. На каждого солдата, сидящего в траншее, по некоторым данным, требуется четыре человека, работающих в тылу. Другие аналитики приводят несколько большие цифры. Так или иначе получается, что экономика стран, которые могли бы, в силу развитости своей военной машины, начать очередную бойню, не в состоянии вытянуть необходимые масштабы. Может быть, именно поэтому Россия поддержала Ливию. Но и из этого ничего не вышло. Эпоха глобальных войн ушла в прошлое. Теперь лишь локальные стычки и небольшие войны.
— Но, как я помню, война как-то серьезно затронула наш проект?
— Это точно. Я увлеклась, говоря о глобальных аспектах войны. Забыла, что военные действия имеют и свои локальные стороны. Которые значительно важнее, чем мировая политика. Какая разница человеку, который потерял свою семью, насколько правильно действовало правительство его страны, ввязываясь в бойню? Ошибался тот или иной политик, а может быть, был прав? На самом деле это имело значение раньше, вероятно, во время Второй мировой. Но сейчас… вряд ли. Действительно, в ходе войны территория, на которой располагалась наша первая база, с яслями, оказалась под угрозой оккупации. Этим тут же воспользовались экстремисты, которые организовали восстание. В общем, Украина представляла из себя довольно небезопасное место для такого рода проектов и технологий. И мы эвакуировались в Индию. Сейчас я не уверена в том, что это было мудрое решение. Но тогда другого выхода, кажется, не было.
Вопрос, вертевшийся у меня на языке, был из разряда тех, что находятся под негласным запретом.
— А как же те, кто заказал проект?
Марта перекинула свои шикарные ноги и налила в чашечку еще чаю. Я ждала, что меня сейчас погонят и зададут чертей за .нахальство, но ничего подобного не произошло. Она только оправила манжеты своей синенькой блузки, стряхнула с юбки несуществующую пылинку. Марта всегда была элегантна, в ее присутствии мой черный деловой костюм выглядел неряшливой тряпкой, невесть как попавшей мне в руки.
— Сказать что-либо об этих людях я не могу. Не потому, что не хочу или не имею права. Просто потому, что не знаю. Считать, что мы были основаны марионеточной администрацией президента, как это значится в бумагах, по меньшей мере, наивно. Странно, но за все время нашей деятельности эти неведомые “хозяева” никак не проявили себя. Разработанные технологии не потребовались никому и так никуда и не ушли, мы пользовались тем, что наработали сами. К тому же большая часть архивов и практически вся библиотека была уничтожена во время восстания. После нашей эвакуации в Индию, кстати говоря, эвакуации никем не контролируемой, мы оказались предоставлены самим себе. Президент застрелился в аэропорту, когда стало ясно, что сбежать ему не удастся. Киев горел недели три, и первое, что попало под огонь — это разнообразные министерства и государственные учреждения. Конечно, это смешно, но мне почему-то кажется, что про нас забыли. Ведь изначальная деятельность НИИ была никак не связана с тем, чем мы занимаемся сейчас. Никто не планировал делать из вас боевиков. Хотя наши исследования очень легко легли на новые рельсы. Даже слишком легко, что может показаться странным, если исключить изначальную ориентацию проекта на военные цели.
— А как же так вышло?
— Политическая ситуация изменилась. Становилось все яснее, что главную скрипку будут играть ТНК. А корпорациям очень нужны силовые органы, никак не связанные с их громкими именами. Бизнес есть бизнес. Может быть, кем-то все это было запланировано, но, по всей видимости, они не учли нашей расторопности.
— В смысле?
— Разве ты не поняла, девочка моя? — спросила Марта, и у меня отвисла челюсть: так она не называла никого. — Мы можем оказаться слишком кусачей сукой, с такой удобнее дружить, сотрудничать. Потому что удавить нас будет стоить слишком дорого. Так что кто-то решил выждать. Сказал: пусть все идет, как идет.
— А почему вы мне все это…
— Говорю? — опередила меня Марта.
Я кивнула.
— Собственно, я уже назвала причину, только не конкретизировала ее до конца. Кто-то ждет, что мы сделаем ошибку, чтобы слопать нас целиком. Кто это? Я не знаю. Чего он хочет? Я не знаю. Фактически, я не знаю об этом “кто-то” ничего, кроме того, что он есть. Вероятно, он для нас благо, но жизнь приучила меня не верить в “добрую весть”. Так что теперь мы возвращаемся. Назад. И я хочу знать, кто, зачем и почему инициировал наш проект. А ты мне в этом поможешь.
— Каким образом?
— Ничего сложного. Ты будешь возглавлять аналитический отдел.
— Почему я?
Наверное, вопрос прозвучал испуганно. Марта слегка дернула бровью, мол, что это за новости?
— Потому, милая, что ты осталась одна. Из того…
Я вдруг поняла, какое слово не сказала Марта. Поняла, но постаралась забыть. — Из того года. Ты осталась одна. Это что-нибудь да значит. К тому же… К тому же это будет нетрудно. Можешь мне поверить.
Как я поняла позже, Марта не соврала. Руководить аналитическим отделом было просто. Основную работу делали мои подчиненные. Они собирали информацию, выводы, слухи, факты. Мне же на стол ложились только готовые сводки.
Я не понимала одного. Почему все-таки я оказалась на этой работе? И отмазка Марты о том, что я осталась одна из того выводка меня никак не устраивала.
НИИ Кибернетики и Робототехники. Киев
Кварталы института были ограждены высоким забором, который просматривался со всех сторон следящими устройствами. Вдоль забора прогуливалась охрана в штатском, внутри были расставлены посты уже на более официальной основе.
Теоретически этого должно было хватать, и в официальных отчетах и проектах именно так и считалось. Однако в реальности все оказалось несколько
сложнее.
Системами слежения просматривалось и прослушивалось пространство внутри периметра на расстоянии двадцати метров от ограды. Каждый метр. Все передвижения на этой территории анализировались специальным ИскИном службы охраны.
Ограда имела свою специфику, которая включала в себя две возможности в зависимости от ситуации. На случай стандартного нарушения периметра ограда ориентировалась на легкое поражение любого, не идентифицированного биологического объекта. То есть нарушитель получал шоковый удар током. В случае боевой тревоги… понимаете сами. В общем, ограда была вполне надежной составляющей общей системы охраны. К этому добавлялись разветвленная система “жучков”, прослушивающих и просматривающих все подряд, сеть живых стукачей на зарплате и тому подобные “радости”. Вся информация стекалась к охранному ИскИну. К тому же предусматривалась возможность запереть небо над периметром с помощью
