карман, Семен. Нет, в правый…
Липинский сунул дрожащую руку в правый карман пиджака, пальцы уткнулись во что-то твердое.
— Что это? — спросил Семен Маркович.
— Вытащи, — пожал плечами его собеседник.
Липинский вытащил то, что лежало в его кармане, и с удивлением обнаружил, что держит в руках пачку долларов. Раньше ее там не было. Семен Маркович вообще больше имел дело с банковскими карточками. Глупой привычки таскать наличность в кармане у него не было. Деньги с шелестом посыпались на пол. Их было действительно много. Они мигом покрыли пар-кет толстым зеленым ковром. И продолжали сыпаться. Пачки денег вылезали из карманов Липинского. Валились на пол.
— Понимаешь теперь, Семен? Все люди, во всем мире, подчиняются деньгам. Их много. Разных. Таких же разных, как и люди. Японцы подчиняются йене. Русские — рублю. Англичане — фунту. Ведь фунт похож на англичанина. Такой же… традиционный. А йена? Хитрая маленькая йена… И все больше людей подчиняется доллару. Потому что в мире становится все больше людей особой, американской породы. Всеми людьми повелевает она, Банкнота! На всех уровнях пирамиды власти. И если мы знаем это, то…
Гость посмотрел на онемевшего Липинского, словно ожидая ответа. Семен Маркович молчал.
— …значит, мы постигли закономерность, — закончил за Семена его собеседник. — И следовательно, знаем все причинно-следственные связи, правящие людьми. И теперь в наших руках ключ к снайперу. К его командиру. И даже к начальнику командира.
— Кто ты?
Банкноты продолжали падать и падать. Заполняя собой ресторан, покрывая столики… Люди с трудом пробирались через них, как сквозь болото.
— И теперь бояться пули действительно глупо, Семен. Ты вообще можешь ничего не бояться. Совсем, Никогда. И никого. Потому что ты — один из тех, кто управляем мною лично. Ты под моей защитой. Будешь.
— Когда?.. — Липинский чувствовал, вот сейчас гость скажет что-то важное, от чего будет зависеть судьба самого Семена Марковича и всего, что он знает, имеет, чувствует.
— Когда станешь служить мне. Искренне. Истово. Потому что я — твой Господь! И теперь ты знаешь это! И будешь служить мне! Как и другие. Как и те, кто узнает, что я их Бог. Что я есть начало и конец всего, что они знают. Что я это воля системы, окружающей их. Я — Бог! Мстительный и великодушный, сильный и нуждающийся в помощи, жестокий и милосердный, я — хаос и прядок. Я — Бог людей покупающих и Бог людей продающих. Я — связь. Моя воля — курсы валют. Моя власть — жажда наживы. Мое проклятие — нищета. Мое благословение — процветание. Они узнают, все, что я Господь! Как знаешь теперь ты. Служи мне!
Гость встал, он сделался огромным, большим, величественным. Его белый воротничок светился ярче солнца. Его волосы были уложены с нечеловеческим совершенством. И только в глазах Семен, глядящий теперь снизу вверх, увидел что-то знакомое… Из сна. Когда Оно с огромными блюдцами глаз прильнуло к груди!
— Служи мне! Люби меня! Неси волю мою!
Море банкнот всколыхнулось и огромной волной обрушилось на Семена, сшибая его с ног, прижимая к полу своей тяжестью. И последнее, что он увидел перед тем, как шелестящий монстр закрыл свет, были глаза. Внимательные глаза бога, следящего за своим рабом, везде и всюду.
— Служу тебе… — прошептал Липинский.
— И не будет страха над тобой на земле моей! — громыхнуло пространство вокруг.
Пол ушел куда-то вниз. Внутри ахнуло, колыхнулось.
— Семен Маркович, Семен Маркович… — Кто-то тряс Липинского за плечо. — Врача вызовите. Врача. Меня не волнует, где он, хоть, бля, из синагоги, хоть из Иерусалима, но чтобы он тут был через полчаса! Семен Маркович!
Липинский открыл глаза. Перед лицом плавала нелепая зелень.
«Доллары, — догадался олигарх. — Весь ресторан засыпан долларами».
Он поднял голову и обнаружил, что действительно сидит в ресторане, а зеленая муть перед глазами не что иное, как скатерть, в которую он ткнулся лицом.
— Почему такой цвет? — прохрипел Липинский.
— Что, Семен Маркович? — В поле зрения влезло лицо начальника охраны.
— Цвет скатерти…
— Стол убрать, — негромко, но внушительно рявкнул начальник охраны куда-то в сторону.
— Нет-нет. Оставьте… Что со мной случилось?
— Вы упали лицом вперед, Семен Маркович. Сначала сидели, ничего не кушали. Халдей подошел, вы ему ничего не ответили. Я не стал беспокоить, вы дышали, и глаза были открыты. Задумались там или еще что. Потом в карман полезли и хлоп на стол.
Липинский сунул руку в карман. Вздрогнул. В руку мягко ткнулось что-то плотное.
Уже зная, что увидит, Семен Маркович вынул из кармана пачку долларов.
— Вот значит как… — Липинский потер лицо. Огляделся. Ткнул деньга в руки начальнику охраны. — Это тебе, Дима. За службу.
— Мы за врачом послали. За Гаупманом.
— Не надо. Мне нужно просто выспаться. — Липинский поднялся из-за стола и направился к выходу. Позади суетились охранники и растерянные официанты. — Выспаться. И знаете что, Дима, хватит меня охранять как президента.
— Ну что вы, Семен Маркович, — уже спокойным голосом ответил начальник охраны. — Президента охраняют хуже.
Липинский улыбнулся:
— И все-таки хватит. Снимите лишних людей. Пусть все будет как обычно.
— Не боитесь… — начал было Дима.
Но Семен прервал его:
— Я ничего не боюсь.
Глава 22
За стенкой кто-то заорал неожиданно хриплым голосом:
Потом гитарист полоснул по струнам, загрохотали ударники.
Соседский парнишка готовился к выпускным экзаменам.
— Правоверный анархист растет, — пробормотал Константин, размешивая кофе в кружке. — Вот тебе и «поколение „Р' выбирает Пепси». Какое тут, на фиг, пепси?
Орлов прислушался.
Славная банда «Anti-Flag» порола правду-матку на все четыре колонки, грозя порвать собуфер ко всем чертям.
— Да, исключительно душевно, — сказал Костя. — Видимо, алгебра.
Он открыл аптечный шкафчик и заткнул уши ватой. Музыка никуда не пропала, но сделалась глуше. Через два часа Константину надо было идти читать идеологические лекции будущей основе российской государственности. Для чего следовало подготовить конспект.
Орлов вернулся к компьютеру, поставил кофе справа, заметки уложил слева и принялся печатать.
«Круговая порука», — вывел Костя и задумался.
Подходить к созданию внутренней идеологии такой силы, как РОЗГИ, следовало осторожно. Тем более когда это касалось вопросов, в будущем способных взорвать организацию изнутри. Если права на вождение автомобиля выдавались человеку, прошедшему специальную подготовку, а право на владение оружием
