Хилда часто пользовалась чрезмерным весом Банни для того, чтобы оправдать собственные сокрушительно неудачные попытки найти ей хорошие роли, хотя презирала себя за это.
– Она сейчас катится вниз, Хилда, и вы знаете, чем это может кончится. Кстати, знаете, она говорила со Свеном Янгом после церемонии, и он что-то упомянул насчет «Королевы Ночи». Кажется, съемки вот-вот начнутся?
– Там только одна хорошая женская роль – четырнадцатилетней наркоманки-фанатки рока. Сожалею.
– Странно! Он, должно быть, слишком много выпил. А как насчет Клива Сомпера? Разве он не снимает «Прощай и до свиданья» на «Коламбиа пикчерз»?
– Да, но у них серьезные проблемы со сценарием, и я точно знаю, что главную роль предложили Бэнкрофт, а второстепенная роль слишком ничтожна для такой звезды, как Банни.
По мере того как Леверн продолжала читать список людей, поздравивших Банни, Хилда терпеливо слушала и заверила, что она позвонит всем, кому возможно, объяснит, какая великая актриса Банни, и, если получит подходящее предложение, немедленно перезвонит Леверн.
Челси сварила кофе и поставила в холодильник апельсиновый сок, перед тем как отправиться на занятия. Леверн налила себе и того и другого и уселась за стол. Как чертовски сложна жизнь! Неизвестно, что делать, если в ближайшее время что-нибудь не подвернется.
Банни, как всегда, спала до полудня и когда наконец нашла силы, чтобы стащить словно налитое свинцом тело вниз, Леверн уже была в кабинете, сортируя гору счетов, пытаясь растянуть как можно дольше оставшиеся жалкие гроши.
– В кухне кофе и апельсиновый сок. Челси сделала перед уходом, – бросила она, не поднимая головы.
– Я голодна, мама. Ни крошки не ела с прошлого вечера, – пожаловалась Банни с особыми, визгливо- ноющими нотками в голосе, всегда появлявшимися, когда она требовала чего-то запретного, особенно еду.
Леверн раздраженно отложила ручку, медленно повернулась, оглядела растрепанную неприбранную фигуру в линялом халате и изношенных шлепанцах. Только повязки на запястьях удержали мать от резкого ответа. Со свистом втянув воздух, Леверн тихо сказала:
– Можешь выпить большой стакан вкусного апельсинового сока и чашку кофе, но это все, дорогая. Пусть содержание сахара в крови повысится, и тогда ты не будешь испытывать такой голод. Потом я сделаю подсушенные тосты. А пока отправляйся наверх и умойся. Ты дала слово, что всегда будешь снимать косметику перед сном, и не сделала этого.
Поскольку Банни была не в силах вынести даже такие нерешительные протесты, она тут же среагировала инстинктивно, как более слабое животное, которое немедленно ложится на спину, боясь сильного соперника. Она тотчас опустилась на пол и зарыдала, перемежая жалобами громкие всхлипывания.
– Я не виновата, что слишком измучена вчерашним вечером.
Глубокий прерывистый вздох.
– Я еще так слаба, мама. Тоненький плач.
– И я все время устаю. Всхлипывания.
– Мне нужно есть, чтобы как-то держаться. Икота.
– И почему я должна голодать, ведь все равно работы нет.
Леверн в отчаянии глядела на дочь, зная, что это всего-навсего еще одна сцена из тех, которые устраивает Банни, когда мать не дает ей есть, чтобы та хоть немного похудела. Ей хотелось схватить Банни за плечи и тряхнуть хорошенько, пусть хоть на минуту прекратит изводиться от жалости к себе. Но она не могла заставить себя снова упрекнуть дочь. Никогда больше.
– Хорошо, дорогая, перестань плакать. Иди на кухню, пей сок. Я сейчас спущусь, приготовлю завтрак.
При этих словах слезы Банни высохли, как по волшебству, словно она просто повернула невидимый кран. С трудом поднявшись, она направилась на кухню.
Оставшись одна, Леверн положила голову на стопку счетов, позволив себе минуту отдыха, и нерешительно коснулась левой груди. Она по-прежнему тут, эта крошечная опухоль и теперь даже как-будто стала немного больше и тверже. Быстро отдернув руку, Леверн приказала себе не забивать голову всякой чепухой. Не может быть у нее такой ужасной болезни как рак!
ГЛАВА 33
Челси не сразу поехала на занятия, а отправилась сначала в банк в Уэствуд Виллидж, где на прошлой неделе арендовала сейф, и ровно в десять, когда банк открылся, положила туда драгоценности, с тем чтобы уберечь их не только от воров, но и от слишком зорких глаз Леверн. Она оставила только маленькое платиновое колечко с бриллиантом и изумрудом одинакового размера в гладкой оправе – если память не изменяла Челси, это было обручальное кольцо матери. У Банни были очень тонкие пальчики, и девушка с трудом натянула кольцо на мизинец левой руки – здесь оно никак не сможет пропасть!
После занятий Челси сразу отправилась в мастерскую. Джейк ушел обедать, значит, у нее примерно с час свободного времени – вполне достаточно!
Включив свет и приладив увеличительное стекло, Челси стащила кольцо и начала внимательно рассматривать камни, сразу увидев опытным глазом, что оба очень хорошего качества. В бриллианте всего один крошечный уголек, и цвет прекрасный – почти чистой воды. Изумруд – темный, насыщенного оттенка, типичного для колумбийских камней и довольно прозрачный, что само по себе прекрасно. Челси быстро, умело, стараясь не давить на камни, отогнула лапки и вытащила бриллиант с изумрудом из оправы. Твердо решив ничего не бросать на ветер, она вновь осмотрела кольцо. Вполне можно переделать: вставить два синтетических сапфира – один граненый и один звездчатый, и получится необычный перстень, совсем непохожий на оригинал, который можно продать за умеренные деньги.
Однако оправа не так важна. Необходимо что-то сделать с камнями и побыстрее получить приличную
