– Здесь и сейчас, – ответил шотландец.
– Вам должно быть интересно, насколько далеко мы находимся от церкви? – спросил священник. – Могу сказать только одно – мне это неизвестно.
Кеннеди обратился к д'Арлею:
– Вам знакомы эти места?
Тот отрицательно покачал головой.
– А вам, дитя мое?
Валери ответила тихим голосом, стараясь не выдать своих чувств:
– Нет, эти места мне неизвестны.
– Тогда нам придется похоронить вашего отца здесь, повторил шотландец. – Нам повезло, что с нами находится отец Имберт. Он сможет прочитать заупокойную службу.
Девушка была очень расстроена. Она посмотрела на Кеннеди, перевела взгляд на д'Арлея.
– Пожалуйста, господа! Наверное, можно придумать что-то иное.
Кеннеди объяснил ей, что им следует вовремя прибыть к месту назначения. Валери было понятно, что нельзя больше использовать повозку. Делать было нечего.
– Кроме того, – добавил шотландец, – у вашего отца будет место упокоения лучше, чем у солдат, павших в бою.
Наступила долгая и неприятная тишина.
– Мне ясны все сложности, – наконец заявила Валери. – Вы все очень добры ко мне, я не могу отказываться от вашей помощи и создавать вам новые трудности. Но все равно мне с этим трудно примириться.
Д'Арлей спросил ее:
– Вы переживаете, потому что ваш отец будет погребен без гроба?
Девушка кивнула:
– Да, милорд. Ему не будет покоя.
Девушка чуть не разрыдалась, было видно, что ей трудно продолжать этот разговор.
– У него много лет болели кости, и он часто говорил мне: «Никогда не хорони меня во влажной земле». Он говорил, что ему нужна широкая и сухая могила. Иногда, произнося это, он смеялся, но я понимала, что он верил в собственные слова. – Девушка взглянула на небо. – К утру пойдет дождь, господа, и земля будет сырой.
Д'Арлей о чем-то думал. Наконец он сказал:
– Я умею управляться с инструментами, и, если вы мне позволите использовать дерево, оставшееся от повозки, я смогу изготовить для вашего отца гроб.
Валери была согласна на все.
– Если вы это сделаете, я стану за вас всю жизнь молиться.
– Это займет у меня много времени, и мне понадобится помощь. – Д’Арлей поднялся и потребовал: – Хелион, подай мой топор!
Два часа д’Арлей и Валери делали гроб. Остальные сначала пытались им помочь, но потом отказались от этой затеи. Они растянулись на земле, ногами к костру, и заснули. Валери старалась изо всех сил помочь доброму господину. Она поддерживала огонь и разбирала повозку на доски. Ей было тяжело это делать, она всегда гордилась своей повозкой.
– Оказывается, я не такой ловкий, – признался д’Арлей. – Это займет гораздо больше времени, чем я думал.
Девушке стало стыдно.
– Господин д'Арлей, мне стыдно, что я отнимаю у вас столько времени.
Д'Арлей засмеялся:
– Сказать правду, несмотря на трудности, мне это очень нравится. Я даже горжусь, что смог все сделать. Если бы мне повезло и я бы родился плотником, то смог бы зарабатывать этим трудом деньги. Вместо этого я – рыцарь и мне принадлежат земли. Кажется, я нигде не достиг успеха.
– Позвольте этому не поверить.
– Могу сказать только одно в свою пользу: мне удалось хорошо научиться владеть этим. – Кивком он показал на саблю, которую снял и положил на землю. При свете углей клинок сверкал и отливал багровым. – Но у нас не ценят людей, умеющих владеть саблей. Рыцарь должен хорошо владеть пикой, боевым топориком и «утренней звездой», а сабля считается оружием, недостойным мужчины. Я хочу сказать, что когда-нибудь сабля будет считаться единственным подходящим оружием для настоящих мужчин. Мне повезло, я встретил Жака Кера и стал его другом, а в каком-то смысле и его партнером. Я разбогател с помощью Кера. – Д’Арлей вытер лоб и помахал руками. – Нам теперь стоит отдохнуть и выпить вина. Плотницкая работа вызывает жажду. Вы, наверное, очень устали, – сказал д’Арлей.
Они сели у огня и немного выпили.
– Вам пришлось много повозиться, разбирая повозку. Покажите-ка мне ваши руки!
Девушка протянула руки. Они были аккуратными, хорошей формы, пальцы – длинные и тонкие. На ладонях виднелись мозоли, кожа огрубела и потрескалась, но все равно это не были руки крестьянской
