можно скорее. Для этого она готова на все.
Граф откашлялся и пошевелился в кресле.
– Тебе понятно, что они со мной сделают, если все обнаружится? Никто не поверит, что это было твое желание. Они станут спрашивать, откуда мне стало известно твое желание? Если я им скажу, что мы общались с тобой с помощью твоей правой щеки, они просто расхохочутся. Ученые мужи из университета станут свидетельствовать, что это просто невозможно. Меня сразу же отправят к палачу, как это случилось с Жилем де Ре.
Граф поковылял к двери, говоря на ходу:
– Наверное, я любил тебя очень сильно, Изабо, иначе я никогда не пошел бы ради тебя на подобную вещь!
Через несколько минут граф вернулся и запер за собой дверь. Он подошел к столу, который был виден жене, поставил на него бутылочку с печально знаменитой красной стрелой на пробке.
– Да, это та самая бутылка, – кивнул граф. – Именно с помощью этой бутылки в суде пытались доказать, что Жак Кер убил Агнес Сорель ядом. Мне известно, что ты и эта лживая поганка Жанна де Вандом передали эту бутылку судьям как доказательство вины Жака Кера. Гийом Гуффье вернул мне ее. Он сказал, что отдает это в качестве сувенира, а также в память о смелой, хотя и неудавшейся затее. Граф взял в руки бутылочку и встряхнул ее. – В этом есть нечто странное, – промолвил он. – Похоже, судьба сама дала мне ее, чтобы я мог поставить точку в этой истории. – Он посмотрел на неподвижную фигуру графини. – Бедняжка моя, у тебя хватит для этого сил и храбрости? Ты не побоишься?
Наступила долгая пауза, щека Изабо дернулась.
– Значит, так тому и быть! – заключил граф.
…Глаза несчастной оставались открытыми. Граф подошел к жене и пощупал правую щеку, она была холодной и твердой.
Граф вспомнил, что до сих пор у него в руках находится бутылочка с ядом. Он быстро спрятал ее в кошельке, подбежал к двери и позвал слуг:
– Юго! Тюдюал! Быстрее сюда. Мне кажется, ваша госпожа умерла!
– В этот момент флот Папы разбирается с неверными в Константинополе, – сказал д'Арлей.
Валери не ответила. Она смотрела вперед и думала: «Через час я смогу обнять моего маленького Алана».
– Когда Папа сделал Жака Кера своим капитаном, король Франции получил жгучую пощечину, – продолжал д 'Арлей. Папа таким образом отметил заслуги бывшего королевского казначея. Если все, что мы слышали, – правда и он командует эскадрой, Кер сможет доказать, что он гений во всех своих начинаниях. – Д’Арлей помолчал, затем покачал головой. – Но на какие жертвы ему пришлось пойти! Он больше никогда не сможет заниматься торговлей. Весьма возможно, что у него не будет сил начать что-либо масштабное, когда он вернется с Востока.
Валери задумчиво произнесла:
– Как ты считаешь, он за это время сильно подрос? Муж в изумлении смотрел на нее. Вскоре он понял, о чем она думала, и улыбнулся.
– Наш сын? – шутливо переспросил д'Арлей. – Конечно, он вырос и мы его не сможем узнать!
– Я всегда его узнаю, – заявила Валери. – Если даже он вытянется без нас до шести футов. Но сможет ли он узнать нас, своих родителей, покинувших его на целых три месяца! Робин, он подумает, что мы – незнакомые ему люди! Если так случится, мне будет очень обидно.
Д’Арлей крикнул:
– Я вижу флюгер над входной башней! Посмотри, его видно в проеме между тремя деревьями. Любовь моя, мы наконец дома! Мы возвратились к себе!
Они пришпорили коней, приподнявшись на стременах и глядя вперед.
– Ты не должна расстраиваться, – сказал д'Арлей, – если даже он не вспомнит нас. Тебе не следует забывать, что нашему Алану всего пятнадцать месяцев. Дети все быстро забывают в этом возрасте.
– Мне кажется, что ты ошибаешься, милый Робин. Мы не знаем, что происходит в их маленьких головках. Кроме того, наш Алан удивительный ребенок. Он очень умный. У Валери внезапно поменялось настроение. – Я так надеялась, что мы вернемся с полной информацией о родственниках со стороны… его матери. Мы путешествовали целых три месяца и постоянно что-то пытались узнать. Мы расспросили множество людей. И каковы результаты?
– Любовь моя, мы узнали все, что было возможно. Теперь ты точно знаешь, что твой отец действительно был братом Агнес Сорель. Я был поражен, когда старый скупец, твой дядюшка из Берри, наконец нам в этом признался. Я уверен, что он не сделал бы этого, если бы не желал убедить тебя в том, что ты являешься внебрачным ребенком и не можешь претендовать на имущество. Значит, нам удалось кое-чего добиться.
Валери вздохнула.
– Мне так хотелось подробнее узнать о моей бедной матери.
Валери замолчала. Они спускались в долину, где находились владения д'Арлея.
– Я уверено, что нам не следовало брать эту кормилицу для Алана.
– Мне она показалась нормальной молодой женщиной. Наверное, уже поздно рассуждать об этом, – возразил Робин.
– Я ей не доверяю. У нее волосы рыжего цвета. Милый Робин, тебе должно быть известно, что из женщин с рыжими волосами никогда не получаются хорошие мамки.
– Я этого не знал.
