Бетси откинулась на спинку кресла. Она выглядела испуганной и расстроенной.
— Прошу вас, дело идет о вашем здоровье.
— Правда, — согласился император. — Я веду очень размеренную жизнь. Такое со мной случилось в первый раз. Я всегда много двигался. До начала сражения я ночью осматривал поле боя и мотался по всей Европе, планируя движение моих армий. Вам известно что-либо о специальной карете, которую я приказал для себя построить? У кареты были очень крепкие пружины, мы могли ехать на большой скорости, и нас никогда не трясло. Ну, почти ничего. Изнутри в карете было сделано множество полок и ящичков для карт. Со мной обычно ездил Бертье, и я мог диктовать ему всю ночь. Потом я немного дремал, а когда просыпался, то Бертье уже занимался работой. Mon Dieu, он никогда не делал ни одной ошибки!
— Сир, по-моему мы отвлеклись от темы!
— Что за тема? Дитя мое, самое важное — то, что я вам говорю. Вам известно, что я мог целый день обходиться без пищи? Мои повара держали на вертеле полдюжины цыплят, и когда я желал поесть, у них всегда был готов один из них!
— Да, сир, мне это все известно!
— Даже во времена мира я каждый день работал по шестнадцать часов! Я всегда сидел в кабинете и много работал, а младшие офицеры крутились неподалеку и били баклуши.
— Да, сир, но мы отвлеклись. Речь шла о вашем весе.
Наполеон строго взглянул на девушку.
— Продолжайте.
— Все обратили на это внимание и обсуждают это. Всех это очень волнует.
— Правда, — с неохотой согласился Наполеон, — я обратил внимание на то, что на мне хуже сидит одежда. Но мне и в голову не приходило, что люди обращают на это внимание. Если это так, то почему мне никто ничего не сказал?
— Сир, вас все боятся. Когда вы хмуритесь, они готовы бежать от вас подальше и прятаться по углам.
Бетси показалось, что Наполеону было приятно это слышать, и он улыбнулся.
— Но только не моя малышка Бетси-и! Она меня не боится.
— Сир, это не так. Я тоже дрожу от страха, но… кто-то должен был сказать вам об этом.
Наполеон задумался, и несколько мгновений они молчали.
— Как вы думаете, что нужно сделать, чтобы бороться с этим? — спросил девушку Наполеон.
— Мне кажется, что каждое утро вы должны совершать прогулку верхом. Еще до завтрака. А днем отправляться на долгую пешую прогулку. Но гулять не так, как вы делаете, когда что-то обдумываете. Вот так.
Его шляпа лежала на столе. Девушка взяла шляпу и надела ее на голову, а потом начала медленно прогуливаться, заложив руки за спину, медленно и напряженно ставя ноги на землю. Потом Бетси положила шляпу на стол и снова села.
— Гулять следует не так, сир. Возможно, таким образом вы находите решение сложных проблем, но талия у вас от этого не становится меньше.
— Мне ясно, Бетси, что вы превратитесь в упрямую жену какого-нибудь англичанина с длинными усами и полным отсутствием подбородка. Вы неважно ко мне относитесь. Вам разве не известно, что каждое утро я просыпаюсь в шесть часов?
— Откуда мне знать? Вы же не встаете в это время?
— Мне все слышно, вы в это время развиваете ужасную активность. Я слышу, как вы насвистываете. Существует одна мелодия, которая вам, видимо, нравится…
— Вот эта? — Бетси начала насвистывать одну веселую и живую мелодию.
Наполеон кивнул головой.
— Это — Лиллибулеро. С помощью этой мелодии англичанам удалось свергнуть короля с трона. [38]
— Бетси-и, я тщательно изучал английскую историю и мне известно все, что связано с Лиллибулеро. Ваш Яков II был одним из самых глупых королей в истории страны, где практически все короли были глупыми. Я уверен, что эта музыка сначала была популярна в Европе.
— Нет! Музыку написал английский композитор. Великий композитор. Даже в бедной Англии встречаются такие композиторы!
Настроение у Наполеона резко изменилось, он выпрямился в кресле, которое сразу под ним заскрипело, и начал хохотать.
— Что ж, вы правы, и у вас имеется мужество спорить со мной! Возможно, вы правы. Малышка, мне нужно подумать о том, что мне предпринять. Наверно, стоит есть поменьше. Вы мне об этом ничего не говорили, но я все понимаю. По утрам я буду ездить верхом, а днем совершать быстрые прогулки. Мы будем вместе ездить верхом. Если я еще не встану, вам следует подъезжать к калитке и насвистывать Лиллибулеро. Тогда я сразу выйду, и мы помчимся прочь, как парочка молодых кавалерийских офицеров. Теперь, моя крошка, вы довольны?
Глава одиннадцатая
1
Адмирал Кокберн сказал, что Лонгвуд был готов принять генерала Бонапарта, а сам Наполеон заявил, что Лонгвуд совершенно не готов для проживания там. Адмирал также сказал, что Лонгвуд станет удобной резиденцией для генерала и даже для бывшего императора. «Это место — настоящий коровник, там могут жить только крысы», — возразил Наполеон. «Вилла чем-то напоминает Мальмезон». — «Нет! Это ужасное строение, где не могут обитать даже слуги». — «Дом стоит на высоком плато, и там будет прохладно летом и тепло зимой». — «Строение находится на болотистой местности, и летом там будет удушающе жарко, а зимой будут постоянно дуть ветра».
Споры не прекращались, а в это время неопытные рабочие ставили деревянные перегородки и криво забивали проржавевшие гвозди. Наполеон понимал, что так или иначе ему придется отправиться в Лонгвуд. На острове для него не было другого места, за исключением красивого поместья, где жили губернаторы. Но разве какой-либо губернатор, имея в руках королевский приказ и надевая одежды, украшенные горностаем, позволит, чтобы кто-то покушался на его удобства? Кроме того, был «Брайарс», где Наполеон с удовольствием оставался там долгое время. Ему было приятно находиться в нормальной атмосфере семейства Бэлкум. Но так не могло продолжаться вечно. Для него пытались привести в порядок Лонгвуд, и туда он будет вынужден отправиться.
Как-то утром адмирал появился в «Брайарсе» и заявил человеку, потерявшему за один день империю при битве Ватерлоо:
— Генерал Бонапарт, мне кажется, что ваша резиденция готова и не стоит больше откладывать переезд.
Лицо Наполеона потемнело от ярости.
— Значит, ко мне относятся как к преступнику? Я — заключенный и должен отправляться в тюрьму?
— Мы сделали все, что смогли. Мне кажется, что вы там будете жить в комфорте.
— Только я могу обо всем судить.
— В таком случае, — заключил адмирал. Он был мягким человеком, и ему было сложно проявить твердость по отношению к Наполеону. — Вы должны нанести визит в Лонгвуд и сами проверить, что нам удалось сделать.
Наполеону пришлось с этим согласиться.
Через полчаса его карета была готова двигаться в сторону Лонгвуда. Каретой правил Аршамбо, а адмирал Кокберн сидел рядом с кучером. Наполеон занимал заднее сиденье. Наполеон огляделся и задал свой обычный вопрос.
— Где Бетси-и?
Бетси оказалась неподалеку. Она вышла на крыльцо и откликнулась:
— Я здесь.
Наполеон быстро заговорил с ней шепотом.
— Бетси-и, это ужасно. Я знаю, что буду очень страдать. Поехали со мной, чтобы я смог отвлечься от
