болтал об астрономии и необходимости своих непонятных экспериментов, побуждая учеников заниматься расчетами черной магии. Хорошо, что они засадили его в тюрьму.
Уолтер побелел.
«Значит, ему бы не помогло, если бы я привез с собой все записи и необходимые инструменты, — подумал молодой человек. — А кто, кроме Роджера Бэкона, сумеет ими воспользоваться?»
Он протиснулся мимо наставника и вышел на улицу. Утреннее солнце начало освещать шиферные крыши городка. Уолтер оглянулся и покачал головой.
— И это цитадель учености Англии! — громко сказал он. — Я уверен, что никто из них даже не догадывается, какое преступление они совершили. Все эти глупые самодовольные ослы радуются тому, что произошло.
Тристрам завтракал. Ему подали суп и свиную ногу. Когда Уолтер подошел к нему, он поднял глаза и спросил:
— Ты видел привидение?
Уолтер принялся за еду, презирая себя за то, что даже в подобных обстоятельствах не потерял аппетита. Затем он все рассказал другу.
— Роджер Бэкон был прав, называя этот мир невежественным и грязным. Им правит глупость и убожество. Единственный человек, который знает, как все это можно исправить, заключен в темницу!
— Но сердце человечества здорово, — заявил Тристрам. — Мы вчера слышали, как поют крестьяне в поле. Они храбры и честны. Может быть, все изменения начнутся снизу. Уолт, так, конечно, будет дольше, но мир все равно изменится.
Уолтер прибыл в Герни один: Трис отправился в Сенкас-тер. Уолтер сразу заметил перемены, которые произошли, пока его не было.
Вокруг дома стояло несколько новых построек, во дворе царила суета. Из всех труб поднимался дым, и был слышен шум вращающихся мельничных колес. У пруда за новым забором паслось множество лошадей.
«Кажется, деду удалось осуществить свои планы», — подумал молодой человек.
У самого дома тоже бросались в глаза доказательства процветания. Куча железного лома исчезла, и по двору не бродили куры и гуси. Внешний частокол блистал новизной. Над мостом висел вымпел с дубовыми листьями Герни, словно свидетельство победы хозяина Герни над бедностью.
И снова Уолтера встретил Вилдеркин. Сенешаль сильно высох, в голосе зазвучали пронзительные старческие нотки.
— Мастер Уолтер! — закричал он, звеня ключами. — Наконец вы к нам вернулись! Мы уже решили, что вы померли! Для милорда Алфгара это будет счастливый день!
— Старина Вилл, я счастлив возвратиться домой, — сказал Уолтер и так от радости шлепнул старика по спине, что Вилдеркин пошатнулся и захрипел, как дырявые мехи.
— Мастер Уолтер, осторожнее! Я уже стар, у меня хрупкие кости!
— Ты нас всех переживешь! А как дед?
— Прихварывает, мастер Уолтер. Но пытается лечиться. У него язва желудка, и он все время принимает пшеничный отвар. Кроме того, мы посылаем в Лондон за гранатами и варим для него их шкурки в вине. Они должны ему от чего-то помогать, но я запамятовал — от чего. Мастер, он перепробовал все средства и больше ни о чем не может говорить. Иногда он жалуется на боль в руках и говорит, что плохо слышит. Разве может быть по-другому? Он очень старый человек.
Войдя в дом, Уолтер увидел еще более явные признаки возрождения Герни. На стенах Большого холла висели гобелены с охотничьими сценами; выполненные в сочных рыжих и синих тонах, а также бронзовый герб, на котором был изображен дуб, символ дома Герни. В зале стояли новые кресла и высокий комод с двойными полками в знак того, что хозяин является рыцарем. Несмотря ни на какие трудности, деда никогда не оставляло желание покрасоваться.
Уолтера удивило, что дверь в кабинет деда была открыта. Это таинственное помещение теперь стало центром кипучей деятельности. Слуги сновали туда и сюда. В комнате за столом, заваленным документами, сидел человек с тощими паучьими ногами. Его длинный нос, казалось, что-то вынюхивал в документах, разложенных перед ним. Уолтер видел, как внимательно служащий оглядел его.
— Кто это?
— Бухгалтер, — небрежно пожал плечами Вилдеркин. — Милорд Алфгар не может теперь во все вникать сам и нанял этого человека в Шрусбери, чтобы он занимался счетами. Он хитер, как стая лисиц, и сует свой наглый нос повсюду.
— Старина Вилл, многое изменилось в Герни. По-моему, сейчас здесь все лучше организовано.
На лице сенешаля появилось довольное выражение.
— Вы правы, мастер Уолтер. Мы теперь процветаем. Кончились годы нужды. Вы сказали, что здесь все хорошо организовано, да? Конечно, лучше работать, чем нищенствовать, оставаясь гордыми. Милорд Алфгар — это мудрый человек, он видит далеко вперед! Теперь он покупает коней и продает их в Лондоне. Но ни с чем нельзя сравнить доходы, которые нам приносит густой овсяный кисель.
Уолтер ничего не понял. Старик радостно затряс головой:
— Овсяный кисель делается из овса. Он такой же полезный, как овсянка, но только гораздо вкуснее, и это редкое блюдо! Мы продаем порошок купцам во всех крупных городах. Мы разобрали сарай и на его месте достроили помещения, чтобы готовить этот порошок.
— Когда я подъезжал к усадьбе, то заметил много новых построек.
— У нас теперь есть собственная мельница. Милорд Алфгар мечтает о дальнейшем расширении дел. «Расширение дел» — теперь его любимое выражение.
— Где он сейчас? Мне хотелось бы его повидать. Вилдеркин был в нерешительности.
— Он вчера оставался в постели, но я не думаю, что он очень болен. Он постоянно следит за тем, чтобы никто не отлынивал от дел. Могу вам сказать, что мы все постоянно находимся в напряжении. «Сделай это!», «Проследи за тем!», «Чем заняты эти проклятые лентяи на мельнице?», «Вы что думаете, если я постоянно за вами не слежу, то меня можно обманывать?» Когда милорд Алфгар лежит в постели, у нас очень горячее время.
— Вилдеркин, объяви ему о моем возвращении. Сенешаль быстро вернулся и сказал, что Уолтер должен предстать пред очи деда, и передал свой разговор с хозяином Герни.
— Когда я доложил о вашем приезде, он сел на постели, и я увидел у него на глазах слезы. Так было только один раз — когда я сказал ему, что ваша матушка умерла во сне. «Ты врешь, бездельник», — ответил он. «Клянусь вам, милорд, он уже здесь!» Он внимательно посмотрел на меня и проговорил: «Вилдеркин, я так боялся, что мой чудесный парень погиб!» — «Да, милорд. Но он жив и загорел, как туземец». Затем милорд произнес: «Клянусь добрым святым Вулстаном, я рад это слышать. Скорей веди ко мне моего внука».
Спальня деда была небольшой и голой. Почти все пространство занимала огромная постель, на которой сидел хозяин Герни. Дед сильно постарел и, казалось, стал меньше в плечах. Но глаза оставались ясными и острыми. Он улыбнулся внуку.
— Вилдеркин, он стал настоящим мужчиной! — воскликнул дед. — У него наросло мясо на кости! Мне кажется, он выше меня на целый дюйм!
Положим, Уолтер был выше деда на целых пять дюймов!
— Как жаль, что его мать уже больше не увидит сына. Она бы им гордилась. Так же как гордится им дед. Скажи ему об этом, Вилдеркин!
У Уолтера сдавило горло.
— Вилдеркин, прошу, скажи милорду Алфгару, что я счастлив быть у него в доме. Мое счастье было бы более полным, если бы… если бы…
Он не мог упомянуть о смерти матери, поэтому постарался смигнуть с глаз слезы и проглотить горький ком в горле.
— Вилдеркин, где твои мозги? — закричал старик. — Спроси у него, где он был, ты, мошенник! Мне не терпится все узнать!
— Скажи моему деду, — ответил Уолтер, — что я был в Китае.
В комнате воцарилась тишина.
