— Ну, ни хрена себе! Ты что-нибудь понимаешь? Что за шуточки?
Ничего я не понимал. Ответа на мой сигнал просто не должно было быть. Это совершенно чужой район. И никто там жить не может. И не должен. Из соображающих, имеется ввиду. Бред какой-то.
— Дополнительные данные, — захрустели динамики, — Расшифрован район отправки. Это… Дьявольские Дыры?!
— Дьявольские Дыры? — переспросил паПА.
— Проверяем… Все правильно. Дьявольские Дыры. По всем параметрам запретный район.
ПаПА нахмурился. В его комбинации произошла неувязочка. Бедный паПА. А как все хорошо начиналось. Старших пристроили чин чином. Никаких неприятностей и неожиданностей. Все, как заложено в программе. А с младшим, со мной, то есть, все не как у людей.
— Ничего не понимаю, — сказал паПА.
— Ничего не понимаю, — пропищал Кузьмич.
— Да, ладно, паПА, — сказал я, тяжело вздохнув, и постарался придать лицу возможно более печальное выражение, — Дыра, так дыра. Может быть неплохое место.
Это я зря про неплохое место. Каждый пацан в Великой Галактике знает, что Дьявольские Дыры проклятое созвездие. Лет двести назад в ту область послали исследовательскую экспедицию. Сто пятьдесят человек отборных сорвиголов. Лучших специалистов в своем деле.
Вернулись. Причем все до одного. Но, постаревшие лет на двести. Седые, замкнутые. Ни одного слова. Только молчание и испуганные глаза.
Раз такое дело, послали разобраться флот. Не простой. Самый что ни на есть боевой. Двадцать крейсеров последней разработки.
Через пару месяцев вернулся всего один. С единственным оставшимся членом экипажа. И то мертвым.
Вот такая грустная история. Район Дьявольских дыр объявили запретным до соответствующих распоряжений. Опоясали его тройным слоем минных полей, понатыкали вокруг дозорные станции и постарались забыть о самом большом позоре за всю историю Земной империи.
ПаПА только развел руками. Он сам придумал эту историю, и сейчас, должно быть, винил себя за свои идеи.
— Не волнуйся паПА, — постарался я успокоить старика, — Может быть, действительно, там я найду то, что не смог отыскать здесь. Давай-ка лучше, посмотрим, кто там балуется.
ПаПА кивнул, соглашаясь. Он всегда соглашался со мной. Ведь он мой паПА.
Экран вспыхнул, словно разбитая радуга. Заискрил разноцветными искрами, заплясал звездным хороводом. И стал черным. Словно уснувшая вселенная.
— Что случилось? — поинтересовался паПА, — Где изображение?
И словно в ответ на его вопрос, в непроницаемой темноте сообщения загорелись два огонька.
Они моргнули, чуть притухли, и стало понятно, что на нас, из глубины вселенной смотрит кто-то или что-то.
— Мы получили ваше послание.
Голос заставил меня вздрогнуть. Собственно, это был и не голос, а шепот. Растянутый и… какой-то разъедающий душу. Неприятный, в общем, шепот. Но вздрогнул я по другой причине. По всем приметам выходило, что в самое ближайшее время мне предстоит встретиться с обладателем этого голоса. И здесь шутками не обойдешься. Сигнал посылал? Посылал. На невесту подписывался? Подписывался. Фамильное состояние душу греет? Еще как. Не хочешь слетать и посмотреть? А по морде? А межпланетная война?
— И у нас есть то, о чем вы просите.
Лично я еще ни о чем не просил. И не надо громких фраз.
— Покажите существо, которое прибудет к нам за тем, что вы просили.
Как загнул сволочь. Это я то существо? Тогда, кто же он?
ПаПА легонько пихнул меня навстречу экрана. Кажется, он сам ошалел. И было с чего. Родного, хоть и непутевого сына посылать неизвестно куда, непонятно к кому, да еще и непонятно за какой такой фифой.
— Ну я, я получу, — дался мне этот чертов заказ. Прожил бы и без двух миллионов брюликов. А теперь, что?
Горящие глаза на экране скакнули вниз и уставились на меня.
Я задрал подбородок, повернулся анфас, попрыгал, помахал руками.
— Ну, как, подхожу? — нагл, до чего же я стал нагл. Так ведь страшно, вот и наглею.
Глаза еще несколько секунд проводили досмотр, затем, то ли послышалось мне, то ли и в самом деле, усмехнулись и изрекли.
— Этот подойдет.
И ведь стало мне чертовски приятно, что подхожу я этим уродам. По всем пунктам и категориям. Значит не совсем пропащий. Значит еще о-го-го. Но все равно, страшно.
— За чем полечу-то? — шмыгнул я носом, — хотелось бы взглянуть на счастливицу.
Глаза снова, а может, и показалось, в очередной раз, хмыкнули.
— Посмотри…
Потом исчезли, оставив черноту. И появилась она, по всем приметам моя будущая супруга.
ПаПА согнулся пополам. Его стало плохо. Про братьев и говорить нечего. Давно валялись без памяти, только ногами дрыгали. А я, я стоял окоченевшим столбом и смотрел на нее.
Это было самое страшное существо на свете. Да и в темноте тоже. Нет, неправильно. Не страшное, а уродливо ужасное. Как… Сейчас… Как… Ну не знаю… Просто кошмар.
Но! Скажу совершенно секретную вещь. Я не упал в обморок только потому, что эта уродина являлась вылитой копией с той голографии, которая была приложена к контракту на два миллиона брюликов.
Я профессионал. Я не какой-то там заштатный любитель. И я сразу понял, что попал в десятку.
План такой. Забираем крошку без боя, неважно, бабочка она или кто, дожидаемся появления заказчика, спихиваем куколку, получаем брюлики и черт с ним, с наследством. Зато честь соблюдена, задание выполнено, а паПА скажу, что по дороге сдохла.
Тихий звук, словно колокольчики. Где-то далеко, далеко. Словно кто-то касается их осторожно, заставляя издавать небесные звуки.
— Ты понравился ей, — два горящих глаза появились снова, — И она рада видеть тебя.
А я как рад. Особенно, что нормально не разговаривает. Но с другой стороны — ведь соображает что-то. Разумная видать.
Я еще раз посмотрел на разговаривающую колокольчиками.
Определенно, она бабочка. Тут сомнений быть не может. Структура кокона указывает на то, что это не ночной халат, а самая что ни наесть настоящая органика. Разговаривает? Бабочки — как и люди, бывают глупыми и умными. Эта видать из последних. Ничего удивительного. Кузьмич — пример наглядный.
Но вот лицо… Нет, я не брезгливый, но что бы такое! Муха приплюснутая. Впрочем, что объяснять. Мне с ней не жить, мне на нее и не смотреть.
Вот глаза у нее — да. Здоровые! Красные! И не моргают. Полный набор.
— Я тоже рад, так сказать, видеть в лице этой… мм… вот… всех представителей женского населения вашей планеты.
— Она единственная.
«Я не понял!» — подумал я.
— Я не понял, — скакал я вслух, — Что значит, единственная?
Глаза как-то странно вывернулись, взглянули на страшненькую «не знаю как назвать».
— Просто единственная.
— Тогда может не надо. А? Оставьте себе. Я уж как-нибудь сам…
Два горящих пятна уставились на меня.
— Выбор сделан. Она ждет тебя. И… не надо ее обманывать.
Где-то вдалеке вновь зазвенели колокольчики. И гадом буду, но я понял, что они говорят мне. Но не скажу. Личное это.
— Ладно, — была, не была, — не обману. Прилечу, как только смогу. Готовьте посадочную полосу. С
