Этот кусок мяса за первую половину дня я успел обглодать до костей. Нет, я всегда знал, что сниматься в порно, равно как и на панель, идут вовсе не от безысходности. Приятно, когда работа доставляет удовольствие! Но чтобы до такой степени!
Спас меня скрип тормозов подъехавшей к ограде белоснежной «ноль второй» со шторками на задних окнах. Из автомобиля вышел Женя и его жена. Сказать, что профессор был чернее тучи — значит не сказать ничего. Даже Лена, которая всю жизнь знала, о чем стоит беспокоиться, а о чем — нет, чтобы не расстраиваться по пустякам (читай — по вопросам, на которые она повлиять ну никак не в состоянии), и потому так замечательно сохранившаяся, выглядела весьма озабоченной. Физик молча протянул мне руку.
— Я жене рассказал, — произнес он. — Надеюсь, ты не против?
— До апельсина, — пожал я плечами. — Лишь бы на пользу дела.
— Леша, как там Сашенька поживает? Все ли у него хорошо? — поинтересовалась тетя Лена с таким видом, словно, если, не приведи Господь, у Семенова что-то не так, она и носочки теплые передаст, и пирожков в дорожку напечет.
— Совершенно замечательно, — заверил я.
— Алексей, — виновато улыбнулся ученый. — Если бы ты смог вспомнить, как перенес тебя Сашка — все подробности, до последнего шага — я бы смог помочь с гораздо большей вероятностью…
Что-то подсказывало мне, что кошки на душе скреблись не зря, и дело мое — труба. Я жестом пригласил гостей в дом. Вика, поняв, что с мясом придется подождать, недовольно надула губки. Ничего — это упущение через несколько лет она окупит с лихвой.
И я рассказал! Уложившись — кто бы мог подумать — всего в пять минут! Но этого времени вполне хватило, чтобы порнозвезда забыла и про секс и про купание, и про все остальное. Девушка пребывала в глубоком шоке, а я же с надеждой смотрел на ученого.
— Понимаешь, Леша… — старательно подбирая слова, начал Евгений Борисович. — Я долго думал, и пришел к выводу что промахнуться, как ты это называешь, даже на сотую долю секунды — принципиально невозможно. Видишь ли… физика процесса перемещения во времени намного сложнее, чем ты себе представляешь. Это не линейное перемещение из точки А в точку Б по одной координате. Было бы все так просто — человечество начало бы путешествовать во времени еще до изобретения паровоза! Но, даже не опускаясь в подробности — Земля, и та, вращается не только вокруг своей оси, но и вокруг Солнца! Солнечная система вращается вокруг определенного центра координат в галактике, галактика, в свою очередь — тоже не неподвижна! Перемещение во времени — это перемещение… как тебе объяснить… короче, как спиралью через каждую секунду — не то, что год! Я подчеркну — перемещение во времени, но не в пространстве! То есть без точных расчетов ты бы оказался в космическом пространстве — это в лучшем случае! Из каждой точки времени можно попасть только в точки, определенные строгой зависимостью! Таким образом, возможность того, что можно ошибиться с такой точностью, я исключаю абсолютно! Я понятно излагаю?
Понятнее некуда. Однако, слишком много совпадений, чтобы верить, что точка, в которую меня отправил Санька, наложилась на остальные события совершенно случайно. Я вообще привык верить в то, что случайности неслучайны — слишком много тому свидетельств в жизни. Как-то оно так метко совпало, что родителей моих вместе со мной в Союзе нету, и Семенов-старший гостил в саду именно вчера, причем именно у родителей Вероники! Дудки! Я большой мальчик, и в сказки не верю!
— А возможно ли узнать, куда мог меня отправить Санька из того момента, где я находился? — поинтересовался я. — Сколько их вообще, этих точек, на протяжении двадцати лет?
— Алексей! — воскликнул физик. — Через два десятка лет ЭВМ смогут выполнять миллионы операций в секунду — после того, что я видел, сомнений нет! — он кивнул на мой карман, где лежал наладонник. — Но сегодня даже самая мощная вычислительная машина не решит эту задачу и за полгода!
— Хорошо, — согласился я. — Пес с ним. Меня больше интересует другое — как мне вернуться?
— Физикой процесса перемещения во времени я занимаюсь около пяти лет, и мне удалось вывести следующую зависимость, — ученый положил на стол толстую, засаленную тетрадку, исписанную почти до конца, и, пошелестев бумагой, нашел нужную страницу. — Видишь?
— Вижу, — согласился я, внимательно разглядывая чудовищную многоэтажную формулу, занявшую почти весь лист. — И что?
— Неужели непонятно? — удивился профессор.
Как раз понятно. Понятно, что моей головы здесь явно недостаточно. Да, котелок у Саньки варит… впрочем, и у отца его тоже!
— Второй корень отрицательный! Возврат принципиально невозможен! — подвел итог Семенов.
Я во многое мог поверить. Даже в то, что в Штатах, рано или поздно, будет черный президент, даже в то, что Грузия обнаглеет настолько, что обнажит оружие против России, даже… нет, это совсем крамольная мысль, но я могу поверить даже в то, что цена нефти упадет до восьмидесяти долларов за баррель! Но в то, что Саня может меня так подставить — отправить в прошлое, зная, что возврата нет — в жизни не поверю! Сам-то он как-то возвращался! Значит и я смогу, вопрос в том — как? Этими соображениями я и поделился с отцом гения.
— Мне нелегко это признать, но, похоже, Сашка продвинулся намного дальше меня, — нехотя согласился Женя. — Если он на самом деле знал, что делает… — Семенов-старший щелкнул пальцами. — Эврика! Есть у меня догадка, и, хотя это противоречит всем законам физики, но не логики — стоит проверить!
— Вот и займитесь, — дружелюбно усмехнулся я. — А я пока поброжу здесь, осмотрюсь, погуляю — когда еще такая возможность представится?
— Да ты с ума сошел! — замахал руками ученый. — Ты только представь, что случится, если какой- нибудь сержантишка вздумает проверить у тебя документы? Товарищ — верь, пройдет она, пора свободы слова, гласности, но комитет госбезопасности запомнит наши имена! Ты тогда до своего времени, со стопроцентной гарантией, доберешься своим ходом — сидя в подвале на Лубянке! Тем более сейчас, когда на каждом шагу пикеты! В городе чуть не поймали американского шпиона! Вчера ночью шума было… Япона мать!
— Чуть не поймали — это они, конечно, хватили, — рассмеялся я. — Женя, знаешь, что такое перестройка? Это когда каждый на своем месте честно делает свое дело. Вот этим мы и займемся! Ты будешь думать, как меня вернуть, а я сделаю то, зачем я сюда и припутешествовал! Заметано?
— Заметано, — кивнул Семенов, подозрительно глядя на меня. — А, кстати говоря, зачем ты сюда прибыл?
— Ох, бля… — вздохнул я.
И рассказал историю своего попадалова. Потом, по просьбе интеллигенции, совершил краткий экскурс в историю — на пару лет. После — еще на парочку. И еще. Наконец, плюнув, поняв, что отделаться не получится, все равно придется, рано или поздно, чтобы сохранилась хоть какая-то последовательность, вкратце пересказал всю историю отечества за последние двадцать лет.
Все трое слушали меня с открытыми ртами. Наверно, у Ванги не было столь внимательной аудитории. Ближайшее будущее немало ужаснуло Семеновых, Веронике же было глубоко по барабану. Чтобы отвязаться, для нее я сразу сделал исключение, сразу сказав, что вскоре девочка станет звездой голубого экрана. Правда, не сказал в каком амплуа, но, чтобы у ребенка закружилась голова, хватило и этого.
— Чего уж хорошего от строителя ожидать, — сделал вывод Евгений[1] . — Что же, Алексей, если ты считаешь, что сможешь сделать свою жизнь и жизнь своих близких лучше — я не в праве тебе мешать. Признаться, никогда не думал, что перемещение во времени может использоваться в личных целях… Япона мать! И я не святой, и я совершил в жизни не одну ошибку, которые, доведись возможность — с радостью исправил бы! Я сделаю все возможное, чтобы вернуть тебя — обещаю!
Наконец, Семеновы уехали. Глава семейства с тем же озабоченным выражением лица, с которым и приехал, Елена же с некоторой растерянностью. Нет, слова про Принстон ей, конечно, понравились. Больше всего, на мой взгляд, ее шокировало, что Сашенька совершенно замечательно будет жить и ее материнской опеки. Нет, когда ребенку тридцать лет — это само собой разумеющееся, но когда сыну всего девять, этот момент кажется настолько далеким…
