Вообще, в начальной школе я считал себя тупым. И то, надо сказать, не потому что я был таким, а в большей степени из-за классного руководителя, которая каждому ребенку на дне по нескольку раз говорила — «ну ты и тупой!». Тоже вопрос — кто ее, такую, детей-то учить пустил? В средних классах я уразумел, что не совсем дурак. В институте же я начал догадываться, что я далеко не дурак. А уже после, когда начал работать и основал свою компанию, понял, что я — едва ли не гений. Обвести вокруг пальца и заставить делать то, что мне выгодно, я мог почти любого. Но рядом с Семеновым мой мозг словно немеет. Тот опыт и те знания, что есть у меня, по сравнению с другом кажутся такими ничтожными…
— Саня, я встрял, — выдохнул я. — Конкретно встрял. Ты понимаешь, что такое — встрял?
— Физика процесса мне неизвестна, — пожал плечами ученый. — Рассказывай.
— А что тут рассказывать?
Я бухнулся в кресло, и кратко, вписавшись всего в пятнадцать минут, поведал историю сегодняшнего дня, начиная сложившимся, как карточный домик цехом, и заканчивая трупом у себя в прихожей.
— Мнда, Леха, — протянул одноклассник. — Мнда, ты в жопе.
— Ну да? А я тебе что сказал?
— И, я так понимаю, ко мне ты приехал отнюдь не за соболезнованиями?
— Вот за что я тебя, Саня, уважаю, так это за твою проницательность. Я приехал чтобы заныкаться. У тебя же остался дом в Хацапетовке?
— Где-где? — не понял Семенов.
— Ну избушка тебе от прабабки осталась. Мы еще туда на шашлыки ездили… Ну, ё-мое… ночью еще по горам плутали — помнишь?
— Хацапетовка! — усмехнулся ученый. — Деревня Ключи Ашинского района Челябинской области.
— Ты еще широту и долготу назови, — съязвил я. — Мне до апельсина. Главное — там, не то что меня — деревню-то не найдут.
Саша задумчиво пожевал губы. Наверно, это не помогло — физик встал со стула, и медленно подошел к окну. Чего он тянет? То, что ему не жалко — это и не вопрос. Скорее всего, есть другое решение моей проблемы. Хотя… мне в голову приходило только два — отстроить цех заново, или подставить голову под топор. Первый вариант не подходил, потому как таких денег у меня не было, а второй… думаю, этого объяснять не надо.
— Мой дорогой друг, — повернулся, наконец-то, Семенов. — А если я тебе скажу, что есть еще один способ решить твою проблему? Предупреждаю — он не совсем… традиционный, что ли?
— Не совсем традиционный? — переспросил я. — Это типа как пол поменять, что ли?
— Круче, — покачал головой одноклассник. — В миллион раз круче.
— И?
— Я не знаю, как тебе сказать, чтобы ты сразу не побежал сдавать меня в дурку… в общем, что ты думаешь о путешествии во времени?
— О, дружище! — рассмеялся я. — Да у тебя процессор накрылся. Мать сгорела. Хард полетел. ЦПУ нае…
И тут я запнулся. Семенов в упор смотрел на меня своими жутковато спокойными серыми глазами. И было в них что-то такое, что я понял — он не стебался надо мной и не сошел с ума. Стоит заметить, что Саша — едва ли не единственный человек, который скажет, что утром видел марсианина, или что только что побывал в преисподней — и я ему поверю! Потому как чувство юмора физика работает в той плоскости, в которой прикалываться так тупо даже в голову не придет, а уж если он сказал — в морг, значит в морг.
К тому же, если у кандидата есть доступ к таким технологиям — это многое объясняет. Да какой — многое? Это объясняет все! И почему он не пошел на дискотеку с классом, когда директриса всех попалила, что водку пили. И почему он не купил совершенно замечательный Крузак по бросовой цене — оказалось, ворованный. И почему он скинул рубли летом девяносто восьмого. Наконец, дом во Франции и яхта. Как легко зарабатывать деньги, если знаешь, где, что и когда стрельнет. Знать заранее, и постелить соломку. А Саша — я только сейчас понял — на самом деле многое знал заранее. И, если подумать — не припомню, чтобы он совершил какую-нибудь более-менее серьезную ошибку.
— То есть… оно есть? — шепотом спросил я.
— Оно — кто? — так же шепотом поинтересовался Семенов.
— Здрасти, Саня, приехали! Не ты ли только что сказал, что у тебя есть девайс, с помощью которого можно отправиться в прошлое?
— Есть, — кивнул ученый.
— И где же? — воскликнул я, подпрыгнув на кресле.
Вместо ответа одноклассник развел руками. Вначале мне показалось, что это его очередная издевка. Типа как «хорошо бы, да хренушки». Но тут я сообразил — он показывает вокруг — на оборудование, а лабораторию! Оно — здесь! Прямо здесь! Все это время машина времени находилась на расстоянии вытянутой руки, а я и не подозревал!
Я снова оглянулся. Но теперь на все приборы, дисплеи, кнопки и прочее оборудование смотрел с благоговением… и, чего скрывать — страхом.
— Офигеть можно! — произнес я.
— Физикой этого процесса займешься позже, — улыбнулся друг. — Сколько времени тебе надо?
— А что, можно прямо сейчас? — осторожно осведомился я.
— Нет, завтра. Конечно сейчас. Или ты хочешь подождать, пока в твоей голове наделают новых дырок? Сколько времени тебе надо?
— Так, постой… сваи мы начали забивать летом шестого года… заказал я их в мае… давай апрель две тысячи шестого года.
— Девятнадцатое апреля две тысячи шестого года, — застучал по клавиатуре Семенов. — Полдень ровно. Тебя устроит?
— До апельсина, — расцвел я. — Главное — апрель шестого. Постой… а как я смогу исправить это?
— А вот это уже твои проблемы. Можешь записку отправить, можешь по телефону предупредить. Наконец, можешь в гости к себе наведаться. Я бы предпочел последний вариант.
— А как же нарушение пространственно-временного континуума? — ядовито поинтересовался я.
— Ой ли! — усмехнулся Саша. — Ты доктора Эммета Брауна вспомнил, что ли? Забудь все это. Я раз сто летал — и ничего. Вселенная на месте. Ну, ты готов?
— Да, но…
— Надеялся получить какую-либо напутственную речь? Обойдешься. Башка у тебя варит — сам разберешься.
— А как я вернусь-то?
— Найдешь меня. Два года назад я отправить тебя не смог бы, но вернуть — запросто. Физика процесса мне была уже известна. Становись.
— Куда?
— На… эту, короче, хрень, — друг кивнул на подиум.
Я улыбнулся. Замешательство одноклассника говорило не о том, что он решил не пугать меня научными терминами — отнюдь! Просто он не заморачивался на такую мелочь, как придумать название для «этой хрени», как, наверное, и для многого в этой лаборатории. Еще бы! Семенов строил эту машину для себя, а ему и без названий все понятно.
Черт же побери! Я судорожно сглотнул. Вот оно! Всего полшага, полсекунды, и я буду спасен! Как все, оказывается, просто! Радость омрачало одно — курить хотелось жутко. И еще — я надеялся, что это не очень отразится на моем организме. Решившись, я занес ногу на ступеньку. И как раз в этот момент зазвонил телефон. Я посмотрел на аппарат. Номер засекречен. Хм, даже догадываюсь, кто это! Отказать себе в удовольствии я не мог.
— Слушаю, — произнес я в трубку.
— Алексей Сергеевич? — осведомился незнакомый голос тоном, в котором звучали нотки гробовщика.
