подъезде. Уже настоящего директора. И я был уверен, что убили человека, с которым я только что вместе ехал. И убили его тоже только что. Так я и сказал в милиции, поэтому они ищут того, кто мог это сделать в те десять — пятнадцать минут, пока я топтался у подъезда. Ну а у настоящего убийцы, конечно же, есть на это время железное алиби.
— Но почему ты решил, что этот таинственный убийца — это я?
— Ты знала, что у директора на руках большие деньги. И ты собиралась уехать, собрала вещи. Для того, чтобы бросить дом, работу и вот так уехать, нужны очень веские причины. Если ты заранее спланировала это убийство, такие причины у тебя были.
— Зачем мне тогда понадобилось просить Виктора вывезти труп? — она усмехнулась, — ведь тем самым я испортила себе алиби… то алиби, которое ты только что мне выдумал.
— Вовсе нет. Если бы тело сразу нашли, не так-то трудно было определить, убили ли директора только что или час-два назад. Но после того как труп пролежал столько времени на свалке, точное время убийства уже нельзя определить.
— Но я бы тем самым подставила своего мужа. Неужели ты считаешь, что я такая дура, чтобы не додуматься, — когда его обвинят в преступлении, он не станет прикрывать меня.
— Если деньги директора у тебя, он будет молчать. Он ведь рассчитывает на свою долю.
— Какая доля, что ты говоришь! — она всплеснула руками. — Ты представляешь, что ему может быть за убийство?
— Его никто не сможет в этом обвинить.
— Верно, он ремонтировался в тот вечер и звонил мне из мастерской. Его все там видели. А звонил он мне, сам знаешь, уже после того, как ты нашел труп.
— Ну вот, видишь? Убил не он. А то, что труп спрятал, так ведь его задушили ремнем Виктора, вот он и испугался. Убедительная версия?
— Убедительная, — она кивнула. — И правильная.
— Можно и по-другому посмотреть. Ремень оказался на шее директора вовсе не потому, что кто-то хотел подставить твоего мужа, а наоборот, чтобы он смог «объяснить», как его якобы подставили, и поэтому он спрятал тело. А на самом деле он его спрятал, как я уже сказал, чтобы нельзя было точно определить время убийства.
— Ты сумасшедший, — она сжала кулачок. — Совершенно очевидные вещи ты выворачиваешь наизнанку.
— Но ведь директор в машине был фальшивый. Значит, кто-то спланировал убийство?
— Ясно кто — Алик.
— Он не смог бы в одиночку. Труп должны были вытащить на лестницу незадолго до моего появления, иначе на него наткнулся бы кто-нибудь другой. Пока гости сидели за столом, разве ты не выходила несколько раз на кухню? Все хозяйки так делают.
— Ты ошибаешься, — у нее губы ходили ходуном, — ты во всем ошибаешься, но твоя ошибка будет стоить мне жизни… Неужели это тебя не остановит? Разве после вчерашнего… Разве ты не любишь меня?
— Люблю, — я еще удерживал на лице одеревенелую улыбку, — но что от этого изменится?
За спиной послышался шорох.
Рита в ужасе открыла рот, чтобы закричать.
Я резко обернулся.
В дверях стоил главный психиатр города, его отвислые щеки дрожали, словно им необходим был бюстгальтер.
— Как вы сюда попали? — спросил я.
— Не забывайте, квартира моя, и ключ от замка тоже мой. Вы слишком увлеклись разговором и ничего вокруг не замечали.
— Ты? — я посмотрел на Риту.
Глаза ее были широко открыты и полны страха.
— Ты все подстроила?
— У вас мания преследования, — толстяк дребезжаще рассмеялся, — шизофрения. Без госпитализации не обойтись…
— Да пошел… — я шагнул к нему, а он с неожиданной для его комплекции быстротой отпрыгнул в глубь коридора и закричал:
— Мальчики! Живо сюда!
Я и опомниться не успел, как дверь на лестницу распахнулась и через мгновение толстяк уже спрятался за широкими спинами… Вошли двое, и обоих я знал в лицо. Боксер, с коротко стриженной башкой, словно вырастающей из плеч, без всякого намека на шею, и еще тот, в кожаной куртке.
— Нет, не смейте, — я услышал сзади крик Риты, и в тот же момент боксер проверил прочность моего пресса.
Я уже давно не в форме, а это напоминало удар кувалдой под дых. Я отлетел к стене, скорчившись от боли, пространство вокруг потемнело. Но не упал, только колени подогнулись. Мотнул головой в сторону, уклоняясь от второго удара, и резко ткнул боксера кулаком в пах. Тот охнул и отступил на шаг, что позволило мне ухватиться рукой за стул, который секундой позже обрушился на нападавшего.
— Девку, держи девку! — крик толстяка заставил меня посмотреть на Риту.
Она была похожа на прыгнувшую пантеру, когда, сжимая длинный кухонный нож, кинулась на второго. Но он ловко перехватил одной рукой ее запястье, а другой ударил в подбородок. Я не успел прийти на помощь, а мужик в кожаной куртке уже завернул ей руку за спину, отобрал нож и приставил его к груди.
Я заметил, что руки у мужика дрожали, а в такой ситуации истерик может наломать дров… Я замер в бессильной ярости, стиснув зубы. На полу завозился боксер, он приподнялся, опираясь на локти, потом с трудом встал, ощупывая голову.
— Ты мне за это ответишь, — с угрозой произнес он.
— Я предупреждал, мальчики, — подал голос из прихожей толстяк, — это сущий дьявол. Только мне он нужен целеньким… пока.
Боксер открыл кран и, смачивая ладонь, стал стирать кровь с глубокой ссадины на лбу. Все это время он не упускал меня из виду, и по глазам его я чувствовал, что ничего хорошего ждать не приходится.
— Обыщите их, — приказал толстяк, — сначала девку.
Мужик в кожаной куртке перебросил нож боксеру и полез в карманы ее халата.
— Убери руки, скотина, — вдруг спокойно, сквозь зубы сказала Рита.
Парень заржал, отбросил в сторону полу халата и сжал пальцами обнаженное бедро… Забыв обо всем, я рванулся вперед, и тут же боксер, переложив нож в левую руку, правой вдогонку ударил меня в затылок. Оглушенный, я упал лицом вниз.
— Свяжи девку, — слышал я сквозь розовый туман, — что в чемодане, ну-ка посмотри.
Я лежал на полу и не мог пошевелиться. Сложно паралитик. Краем глаза я видел, как коричневый чемодан принесли из прихожей, вывалили все вещи на пол, копались в них, а потом прошлись ногами. Я чуть приподнял голову и увидел Риту. Руки ее были связаны за спиной, халат распахнулся, и она вся сжалась в комок, словно пыталась прикрыть собою голые ноги.
— Они ничего не найдут, — тихо сказала Рита, — потому что я не брала…
— Э-э, клиент уже оклемался, — сообщил боксер.
Я успел подняться на четвереньки, когда он ударил.
И, прежде чем провалиться в узкий черный мешок, услышал испуганный крик Риты и слова толстяка:
— Не убейте его. Пока…
Глава третья
