Я присмотрелся и расстроился — это была собака. Мешок разорвался, из него лапы торчат, голова страшная — шерсть повыцвела, редкая, а под ней просвечивает голубая кожа. Глаз нет, и клыки оскалены… Обратно бреду в каком-то отупении.
На брюхе проползаю в щель. Осоловело стою, пока меня не окликает парень в синем халате.
— Видел? — спрашивает он.
— Ты про собаку?
— Я про все.
— Но собака…
Он помолчал, потом говорит — два года назад кто-то собаку в пруд бросил. Пес, конечно, издох, но не гниет, и неизвестно теперь, сколько времени там плавать будет на зиму пруд не замерзает, а охотников лезть и доставать нет.
— Она еще воет по ночам, — закончил парень.
— С ума сошел?
— Может, конечно, кто-то другой воет. Сказка это, творчество народа.
— А что не сказка? — я полез за сигаретами.
— Там, — он махнул в сторону забора, — наш комбинат с закрытым предприятием граничит. У них авария была. Не знаю, что за авария, только территорию огородили.
— Почему ты сказал, чтобы я там не задерживался? — Долго, вроде, опасно. Раньше говорили. У тебя как, все обошлось?
— Да, — я потер вспухшее запястье.
— Это что, крапива? — он посмотрел на мою руку. — Обойдется. Кожа слезет, и обойдется. Только не говори никому, что это я тебя сюда водил.
— Не волнуйся.
В воздухе стоял комариный писк А может, просто в ушах звенело.
Я вернулся в гостиницу весь запыленный. Погода стояла сухая, и пыль висела в воздухе, как колючее облако. У дверей я встретил переводчика. Утром в машине мы, кажется, знакомились, на теперь я никак не мог вспомнить его имя.
— Поздно ты сегодня, — сказал переводчик.
— Да, — я кивнул, потом спросил:
— Кого-нибудь ждешь?
— Машину. Мы должны ехать.
— На ночь глядя?
— Пора. Поезд в одиннадцать.
— Что ж, тогда счастливого пути.
— Спасибо. Ты не знаешь, где дежурная? — он посмотрел на часы.
— Я только что приехал.
— Опять пропала куда-то. Надо ключ от номера сдать. Что мне, искать ее теперь?
По деревьям заплясали лучи фар, и серая машина выползла из сумрака липовой аллеи. Она развернулась и остановилась метрах в десяти от ступенек парадного входа.
— Вот, за нами приехали, — обрадовался переводчик, — Слушай, может я тебе ключи оставлю? Когда дежурная появится передашь. А то ведь больше некому — в доме ни души.
— Хорошо, — согласился я.
— Кстати, там пиво осталось, бери в холодильнике, если хочешь.
Когда они уехали, я открыл бутылку и стал пить прямо из горлышка. Выкурил сигарету. В доме было тихо-тихо, только об люстру бились ночные бабочки так, что хрусталь звенел тонко и жалобно. Дежурной все не было.
Наконец мне это надоело, я выбросил окурок в медную урну возле лестницы и стал подниматься к себе наверх. Лестница крутая, она словно ввинчивается в темноту второго этажа. Эти придурки погасили там свет…
На ощупь сделал шаг, другой, пока нога не наткнулась на что-то мягкое. Веселенькое дело! Это мягкое потерлось о штанину.
— Тебя мне только не хватает, — сказал я кошке и стал искать замочную скважину.
Ключ никак не поворачивался, и я уже думал, что ошибся дверью. Хотя нет, моя вторая от лестницы. Снова стал возиться с ключом, наконец случайно толкнул ручку… и дверь отворилась сама собой. Я вытащил ключ из замка, задумчиво погремел им в темноте. Сейчас трудно вспомнить, но, кажется, я запирал дверь перед уходом. Впрочем…
Положил ключ в карман, и в этот момент почувствовал, что в комнате есть еще кто-то.
Я стоял у открытой двери и не мог решиться. Потом быстро вошел в номер, протянул руку к выключателю и… замер. Я увидел силуэт на фоне окна. В комнате был еще один человек, кроме меня.
Медленно провожу рукой по стене, пока под ладонью не оказывается пластмассовая крышка.
Человек сидит неподвижно.
Свет!
— Не ожидал? — уже знакомая рыжая девица забралась в кресло с ногами.
— Скучно, наверное, сидеть в темноте? — я понемногу прихожу в себя. — Как ты сюда попала?
— Копылов прислал, он тебя вчера подвозил, помнишь? — она посмотрела на меня. — Я бывала здесь раньше, пусть это тебя не удивляет, и я знаю, как пройти незамеченной. А зовут меня Юлей.
С какой стати я должен удивляться, подумал я. Разве только тому, что с поздними визитами не приходят просто так.
— Я не нарушила твои планы?
— Нет, наоборот.
Она улыбнулась, пружинисто встала и прошлась по комнате.
— А где дежурная? — я достал сигарету и закурил.
— Домой решила съездить, — она взяла у меня из рук сигарету и затянулась. — У нее ребенок больной. Она часто так смывается с работы. Ты уж ее не закладывай.
— Мне казалось, когда я уходил, то закрывал дверь.
— Дежурная же меня знает, она показала, в каком номере ты обитаешь, она же и открыла дверь. Мы здесь все друг друга знаем.
— Вот оно что.
— Поверь, просто так я бы не пришла, — она вернула сигарету.
— Догадываюсь.
— Я тебя должна предупредить. Ты попал в паршивую историю.
С этим директором.
— Вряд ли. Вернее будет, я был случайным свидетелем паршивой истории.
— Ты всего не знаешь, — она задумчиво стала изучать лак на ногтях. — У директора в тот вечер была с собою куча баксов. Они пропали, — она подняла глаза.
— А я тут при чем?
— Ты же нашел труп? Кое-кто думает, что ты нашел и кейс, в котором лежали деньги.
— Ну и пусть думает.
— Значит, ты их все-таки нашел?
— Нет. Я не видел никакого кейса, никаких денег и сейчас уже сомневаюсь, что видел труп. Но кейса и денег не было с самого начала, это уж точно.
— Тогда я должна тебе кое-что объяснить. Эти деньги принадлежат другому человеку: директор брал их в долг. А вчера должен был вернуть.
— Кому вернуть? Копылову?
— Нет, человеку, который организовал все дело… Он не работает на комбинате, но у него связи. Он- то и хозяин фирмы, которая заработала эти бабки. Директор был исполнитель. Через него товар шел, возвращался деньгами. Я для того рассказываю, чтобы ты понял — все так серьезно, как ты только можешь себе представить.
