слишком частые гости. Ничего удивительного. Эмигранты народ пробивной. Куда хочешь, эмигрирует.
Приближаемся к административному зданию. Монументальное здание с колоннами и джинами с крылышками на фронтоне. Совсем как у Баобабовой на плече. Только наш амур с ногами. На фасаде золотом выбиты слова на местном диалекте:
— "Желание других не закон, а руководство к действию", — переводит Баобабова, предварительно проконсультировавшись с ребятами из местной охраны. — Вроде все начальство местное здесь заседает. Главные Исполнители.
У длинной лестницы коллеги из местной системы правопорядка передают нас администратору в строгом черном конусообразном костюме. Джин толстый, и упитанный до безобразия. Мешковатый костюм трещит по швам. Это какая должна быть подъемная сила, чтобы такую массу поднять?
По стеночкам стоят ребята из внутренней охраны. Сплошное железо. Только кончики хвостов торчат. Толи мода, толи летная необходимость. И, как верно замечает, прапорщик Баобабова, хоть бы одна сволочь имела при себе кувшин.
— Неправильные джины, — шутит она. Но мне, молодому лейтенанту, не до шуток. Мы приближаемся к конечной цели нашей миссии. Страхи относительно будущего все глубже пускают корни. Вспоминаются местные сроки заключения, и по спине спешат куда-то, пихаясь, мурашки. Не приведи земной бог сто лет играть в футбол с джинами.
Администратор останавливается, проверяет наши карманы на предмет ножниц и прочих стерегущих предметов. Предупреждает:
— Старший Исполнитель весьма занятый Исполнитель. Не вздумайте ничего просить. Иначе…, — джин ищет у меня хотя бы намек на бороду, но ничего не находит. — В общем, найдут что отхватить. Как войдете, поклонитесь низко-низко. И так и оставайтесь. Ждите, пока старший Исполнитель к вам сам не обратится. Он, правда, в последнее время много спит, но надейтесь на удачу.
Джин на секунду отлетает узнать, все ли готово к приему. Мы с напарником стоим. Ждем. Переминаемся с ноги на ногу. Разглядываем небогатую обстановку. Делимся впечатлениями.
— Могли бы побрякушек побольше навешать. Стены не крашены, полы не циклеваны. Одни потолки, слава богу, намалеваны. Леш, ты только посмотри, какая здесь убогость. Что там Садовник говорил начет передовой технологии, продвинутого интеллекта и чрезмерной цивилизованности? Да они землянам в подметки не годятся. Не могли себе пару люстр нормальных наколдовать.
— Я думаю, Маша, что данная ветвь развития, замкнулась сама на себе. Сработал ограничитель насыщаемости. Послушай, что я надумал, пока сюда шел. Это только человек не останавливается на достигнутом. Все мало, мало. Нажрался супа с тефтелями, остальное в холодильник. Заработал немного денег, захотелось больше. А здесь что? Зачем что-то делать, если в любое время это что-то можно получить не отходя от кассы. Вот джины и обленились. Вечно умирающая раса. Странная все-таки штука — жизнь.
— Почему странная? — Баобабова пытается ногтем отковырять от дверей единственную блестящую вещь. Золоченый замысловатый вензель.
— Потому, что только сегодня утром мы сидели у себя в отделе, занимались черт знает чем и даже не представляли себе, что окажемся в такой интересной заварухе. И не просто в заварухе, а в параллельном мире.
— Чего ж тут странного? — вензель прилеплен крепко, отчего Машка психует и намеревается применить для изъятия сувенира подручное средство в виде ножика. — Помню, я две недели в мужской бане в засаде сидела, вот где странно было. А здесь ничего, приветливые создания. На нас похожи. Только без ног.
Выныривает джин в черном костюме. На лбу испарина, руки дрожат, бороду нервно треплют:
— Тяжелый джин, наш главный Исполнитель, — джин глотает горсть каких-то таблеток. — У самого настроения нет, надо другим испортить. Да вы заходите, люди. Может и пронесет. Главное, в глаза не смотрите. Скромненько и тихо.
Джин пропускает нас вперед и осторожно закрывает за нами двери.
Один быстрый взгляд, чтобы оценить обстановку.
Тот, что разлегся на диване в махровом халате на босой хвост, очевидно, и есть Главный Исполнитель. На лице не написано, но по поведению понятно. Тупое лицо потому что. За его спиной два джина в ливреях обдувают шефа из электрических вентиляторов. Сбоку еще один джин вскрывает консервы «Завтрак джина». Усатая девчонка наводит маникюр на хвостике Главного Исполнителя. Десять танцовщиц, сверкая пупками, водят хоровод в центре рабочего кабинета. В углу, на керогазе скворчит яичница. Яиц двадцать, не меньше. В другом углу джин в остроконечной шапке и с бородой клинышком неторопливо скрипит пером, записывая очередной приказ Главного Исполнителя.
Уважая национальные традиции и заботясь о благоприятном впечатлении, бухаемся с Баобабовой на пол. На Главного Исполнителя, согласно просьбе, не смотрим. Кланяемся. Лбы, конечно, не расшибаем, но коленки сгибаем. Достаточно. И так уважения больше, чем надо. Не капитан Угробов, обойдется. Ждем очереди и прислушиваемся. Ждем и скучаем. Ждем и нервничаем.
Через два часа Баобабова деликатно постукивает кулаком по бронежилету. Глухие удары сбивают с такта танцевальную группу. Усатые танцовщицы в полете врезаются друг в друга, тоскливо визжат и рассыпаются по сторонам.
Действия прапорщика вызывают во мне внутренний протест. Время, конечно, дорого, но зачем так бесцеремонно вмешиваться в уклад местной богемной жизни. Хотя обвинять Машку особо не в чем. Ребята с вентиляторами дремлют, того и гляди вентиляторами шефа покалечат. Яичница давно чадит черным дымом. Писатель с золотым пером откровенно храпит.
— Да пошли они все! — бурно выражает негодование Баобабова и самовольно оставляет место коленопреклонения. Широко размахивая руками топает к Главному Исполнителю и сообщает горячую на этот час новость:
— Товарищ давно остыл.
Внутри срабатывает пружина профессионального долга. Одной быстрой чередой лентой прохолодят кадры, вырванные взглядом оперативного сотрудника. Джин в черном балахоне, нелепо смотрящемся на фоне разноцветного буйства красок местного населения. Подозрительная палка с набалдашником для равновесия. Хитрые глаза и странная манера волочить несоразмерно толстый хвостик по грязному полу. В мозгах начинает вырисовываться картина преступления. Для полноты картины не хватает мазка. Подбегаю к Главному Исполнителю. Наихудшие опасения подтверждаются.
— Убийство первой степени! Плюс ювелирный срез бороды.
Всеобщая паника. Танцевальная группа с визгом слетается в угол под прикрытие балдахина. Джины с вентиляторами продолжают дремать. Одна Баобабова не теряет присутствия духа и кричит хорошо поставленным голосом прапорщика:
— Граждане джины! Всем оставаться на своих местах! Мы оперативные работники. Просим соблюдать спокойствие.
Ее заглушает стройный хор танцовщиц, сбившихся в углу:
— Охрана!
В комнату вихрем влетают несколько стройных молодцов с выпуклыми глазами и ножницами наперевес. Машка перехватывает ребят у дверей, оправдывая высокое звание русского милиционера:
— Перекрыть все входы и выходы. Все взлетные и посадочные полосы. Срочно отыскать товарища в черном костюме. Живым и с бородой.
Охрана, подгоняемая прапорщиком, улетает выполнять полученные приказы.
— Какое вы имеете право?
Джин в колпаке у керогаза пытается вставить палки в колеса следствия. Привычным движением Мария распахивает корочки и приземляет товарища на место:
— Отвечать быстро, четко и внятно. Имя толстого джина в костюме? Место прописки?
Джин растерянно мелет ерунду о том, что данный товарищ в цивильном костюме работает в дворцовых структурах второй день. Нанят по рекомендации джина-исполнителя второй категории, который в данное время находится в длительной командировке.
— Этого? — Баобабова тычет в лицо джина похищенный с морга хвостик убитого. Мне бы в голову не пришло производить опознание трупа по единственному куску. Молодец Машка.
