— Вперед!
Я подпрыгнул и уцепился обеими руками за ветку под потолком. Это была даже не ветка, а ствол молодой акации толщиной с руку. Я раскачался и ногами ударил в фанерную стену. Раздался характерный скрипучий звук выходящих из древесины гвоздей, и стенка подалась. В расширившуюся щель под потолком хлынул свет. Я снова качнулся назад, готовя следующий удар, но отошедшая стенка теперь была слишком далеко от моих ног.
— Черт! Отойди в сторонку и приготовься! — крикнул я Маше.
Снаружи мои действия заметили, и теперь часовой с недовольными криками стучал кулаком в дверь.
Я качнулся назад как можно дальше, накапливая инерционную силу, полетел вперед и в конце движения отпустил ветку, всей своей тяжестью врезаясь в лист фанеры. Он не устоял.
Когда приходится падать, всегда боишься сломать ногу или удариться копчиком. На этот раз обошлось! Я приземлился в какой-то куст и только ободрал себе руки о сучья.
Подбежав, Маша протянула мне руку и рывком подняла с земли. Сильная спортсменка попалась! Сзади нас мельтешили среди зелени лесные братья, но шум от вертолета стоял такой, что услышать, как отлетела стенка, они не могли. А часовому надо было еще оббежать хибару, чтобы понять, что же произошло! Мы юркнули в заросли и побежали изо всех сил.
Впервые мы остановились, чтобы перевести дух, минут через пятнадцать. Шум вертолета оставался отчетливым: он делал небольшие круги над лагерем. Небо над нами было затянуто зеленью акаций, так что заметить с воздуха нас по-прежнему было невозможно. Погони за собой мы не слышали из-за грохота винта, но и не видели, хотя просветы между деревьями были довольно большими.
— Сейчас бы ракетницу!
— В следующий раз обязательно захватим! — пообещала Маша.
Мы побежали дальше, вспугнув стайку бурундуков. Начинался подъем, и через пять минут легкие у меня свистели, как порванный кузнечный мех. Маша, которая бежала впереди, остановилась, поджидая меня. Она дышала глубоко, но ровно, только нос у нее покрылся мелкими капельками пота.
— Взять твой рюкзак? — пошутила она.
— Лучше понеси меня самого!
Впереди за деревьями виднелось буро-красное пятно.
— Там какой-то дом, — предположил я, показывая на него рукой.
— Давай поосторожнее! — сказала Маша. — Это может быть пост.
Мы пошли вперед, прячась за группами деревьев. Через пять минут стало ясно, что это был не дом. Акации вплотную примыкали к отвесной скале.
Это была даже не скала. Здесь джунгли, затянувшие все свободное пространство, волей-неволей заканчивались. Дальше шли горы: и влево, и вправо, сколько хватало глаз. А перед нами почти под прямым углом уходил в небо скалистый склон. Впрочем, обрыв был не менее крутым и в других местах.
Сзади нас, правее раздался крик птицы. Мы знали, какая это птица — так вчера переговаривались с патрулями наши похитители. Мы побежали вдоль скалы влево, но обрыв становился только выше.
— Ты сможешь забраться наверх? — спросила Маша.
— А ты?
— Я-то смогу! Проблема в тебе!
Я скалолазанием никогда не занимался. И вообще, я не люблю высоту. Не потому что она меня пугает. Как раз наоборот — она меня притягивает!
— Веревки у тебя нет? — осведомился я.
— И ее обязательно припасем в следующий раз, — заверила меня Маша. — Ты составляй пока список!
Она быстро пошла вдоль скалы, профессиональным взглядом ощупывая склон.
— Вот здесь можно попробовать!
— Замечательно!
Представьте себе стену пятиэтажного кирпичного дома — глухую, без окон. Немного кирпичей выпало, какие-то раскрошились. Так что кое-где ногу можно поставить в неболыпую ямку, кое-где на выступ сантиметров в пять, но в других местах просто не за что уцепиться. Вот такой передо мной был вид.
Справа снова раздался крик той птицы — и тут же ответ.
— Давай! Они не с пивом к нам идут! — заторопила Маша.
Ну, хоть один из нас спасется!
— Как скажешь!
Я сплел руки и подсадил Машу себе на плечи. Она оказалась неожиданно легкой, как воробышек. Пальцы ее тут же уцепились за какую-то трещинку, она подтянулась, и ее ноги — сначала одна, потом другая — слезли с моих плеч.
Я посмотрел вверх. Маша — две руки в щели, одна нога на крошечном выступе, вторая болтается в воздухе — улыбнулась мне. Не подбадривающе, с искренней радостью — она была в своей стихии!
— Запоминай, за что я цепляюсь, — сказала она. — Только не лезь за мной прямо сразу!
— Ты же в брюках, — возразил я. — И потом, мы спим в одной постели! Маша осуждающе покачала головой, но на губах у нее по-прежнему плясала улыбка.
— Дурачок! Если я сорвусь, я и тебя снесу вниз.
— Хорошо! Я сначала удостоверюсь, что вас там наверху не сносит, — пообещал я.
Что я никогда не смогу повторить Машин путь, я понял уже через несколько секунд. Это была не женщина, а плющ, который упрямо тянул свой побег вверх, цеплялся за малейшую неровность и, отталкиваясь оттуда, устремлялся дальше вверх.
До вершины скалы оставалось несколько метров, когда Маша остановилась на каком-то небольшом уступе и выпрямилась, приникая спиной к обрыву. Кричать друг другу мы боялись, и она сделала энергичный жест, призывая меня начать подъем. Но почему она остановилась перед самой вершиной? Я таким же энергичным жестом показал, чтобы она лезла дальше. Но Маша замахала рукой так, что чуть не слетела со своей ступеньки. Дожидаться, когда это произойдет, я не стал.
Вступая в новые отношения с внешним миром, нужно понять, кто ты в данный момент. Если ты — инородный, внешний предмет, тебе на этом отвесном склоне не удержаться. Я всеми силами постарался почувствовать себя частью скалы, камнем, оторвать который от родной стенки могла только огромная сила. И что с того, что этот камень медленно, но упрямо пытается подниматься вверх? Он же при этом не отрывается совсем.
Повторять все движения Маши, даже если я бы их и запомнил, было немыслимо и по другой причине. Мы были разного роста. Руки мои сами находили другие, недоступные ей возможности, только вот ноги иногда путались — в каком порядке куда наступать. Через пять минут я уже цеплялся за неглубокий, со ступню, выступ, на котором, распластавшись вдоль каменной стены, стояла Маша. Я подтянулся и лишь в последний момент чуть было не потерял равновесие. Рука моя судорожно забилась в пустоте. Ее подхватила маленькая, но крепкая ладошка. Архимед был прав — нужна не сила, а точка опоры.
Я надеялся, что на этой высоте уже будет виден вертолет, по-прежнему круживший над лагерем разбойников. Но нет! Под защитой склона деревья здесь разрослись, и листва не давала нам возможности подать сигнал бедствия.
— Ты бы лучше добралась поскорее до вершины и помахала вертолетчикам, — проворчал я.
— Не могу. Я ждала тебя — мне не хватает нескольких сантиметров, чтобы уцепиться вон за ту щель.
Мы переглянулись. Чего-то и Маша не могла сама! Но я был рад помочь — нам обоим!
— Тебя подсадить?
— Ты не сможешь — мы оба рухнем.
Я, хотя Маша утром, за завтраком, и говорила, что этого нельзя делать, посмотрел вниз. Пятиэтажный дом, я сказал? Все семь этажей!
— И как тогда?
— Ты уцепись вон за ту трещину и за этот выступ. Не тот! Вон где сейчас моя рука!
— Уцепился.
