посмотреть и кроме набережной. Только Димочке, я думаю, это пока не интересно. Вот если бы вы с Кирю- шей когда-нибудь поехали… А детям, конечно, лучше всего на набережной — там аттракционы, карусели, яхты стоят…
— Значит, решено! — Нина обрадовалась, что день не пропадет впустую. — Мы едем в Ялту. Сейчас схожу в санаторий, заберу билеты и поедем.
— Куда поедем? — С лестницы неторопливо спускался вниз заспанный Димка. — На море?
— В Ялту поедем. В цирк.
— У-р-р-а! — заорал Димка. — У-р-р-а! Где мои чистые штаны?
В Ялте было действительно здорово. Доехали быстро и безо всяких происшествий, хотя Нина после приезда ни разу не садилась за руль. Дорога была прекрасная — совершенно ровная, с четкой разметкой, удобная для водителя. Покружив в поисках стоянки, Нина ее не нашла и поэтому припарковала машину в боковой улочке возле набережной. «Не забыть бы где, — улыбнулась она про себя, — а то потом и не найдем». Правда, отсюда до цирка было довольно далеко — почти вся знаменитая Ялтинская набережная и еще немного, но Нина с Димкой никуда не спешили — выехали они с большим запасом. Димка останавливался возле каждой яхты, а от больших морских судов его было просто не оттащить. Из-за шторма их здесь стояло множество. Шторм не только не утих, но даже усилился, и вода местами перехлестывала через парапет набережной, пугая гуляющих. Нина никогда такого раньше не видела. Небо стало заволакивать тучами, и она пожалела, что так легко одела Димку.
— Дим, тебе не холодно?
— Нет, мам, — отмахнулся от нее Димка, разглядывающий теплоход.
— Ой, Дим, смотри, волны какие!
— Никто не купается, — резонно заметил Димка, — и мы не будем.
— Мы в цирк идем. — Нина потянула сына за руку. — Или не идем?
— Идем, идем…
Но снова они прошли только несколько шагов. Наконец Нина посмотрела на часы:
— Если мы сейчас же быстро не побежим, то никуда не успеем. Ты хочешь в цирк или нет?
— Я не знаю, — сознался Димка и тяжело вздохнул. — Я в этом цирке ни разу не был…
Нине стало стыдно.
— Там совершенно замечательно! Тебе понравится, — сказала она Димке и зажала его маленькую ладошку в свою. — Пойдем скорее.
Ему действительно очень понравилось. Разгоряченный невиданным зрелищем, в антракте он ел мороженое совсем как старик Хоттабыч, и Нина едва его остановила после третьей порции.
— Мы еще пойдем в цирк? — спросил он у матери, после того как представление закончилось и они вышли на улицу.
— Конечно, пойдем. Когда захочешь. — Нина улыбнулась.
— Я уже хочу!
— Подожди немного. — Она поправила выбившуюся из шорт футболку. — Вот домой приедем — там тоже есть цирк. Настоящий цирк, еще больше этого.
— Правда? И сразу пойдем?
— Ну, не сразу. Сначала отдохнем. — От чего отдохнем?
— От отдыха отдохнем! — Она поцеловала его в макушку. Что-то показалось ей не так, как всегда, но она приписала это тому, что сейчас хотела ему сказать. — И еще. — Нина серьезно посмотрела на сына. — Мне в больничку лечь нужно, Димыч. Ненадолго. Ты с тетей Васей побудешь.
— В какую больничку? Ты что, заболела, мамочка? А почему с тетей Васей? А папочка…
— Не заболела, а… так, — перебила его Нина. — Ты не волнуйся, Димыч. — Она ободряюще ему улыбнулась. — А с тетей Васей тебе хорошо будет. Ты же знаешь. А может, вы и в цирк с ней пойдете. И в зоопарк, и еще куда-нибудь…
— А сейчас мы куда пойдем? — Димка уже все понял. Больничка его нисколько не испугала. Они с мамой иногда ходят в больничку. Ему укол делали, и он не плакал! И вообще, это когда еще будет! Тем более, что мама и не заболела. Может, ей уколов и делать не будут. А с тетей Васей они пойдут в цирк. Обязательно пойдут. Он расскажет тете Васе, как в цирке хорошо, и она с ним пойдет. И вообще, с тетей Васей интересно. Она бы еще купила ему мороженого, а мама сегодня больше не купит…
— Давай пирожков поедим, — предложил он. — Знаешь, большие такие пирожки, вкусные.
— Чебуреки? — догадалась Нина.
— Ну, все равно, — согласился Димка, — пускай чебуреки! Они съели по огромному чебуреку в маленьком кафе на
набережной. Рядом были аттракционы — карусели, машинки, большая надувная прыгалка для малышни. Димка потянул ее туда. Сначала они катались вдвоем, но потом Нина почувствовала, что больше не может. Димка же был неутомим.
— Еще, мамочка! — упрашивал он ее.
И Нина сдалась. Она сидела на скамейке, и Димка каждые несколько минут подбегал к ней за денежной дотацией. «Кажется, мы никогда еще так весело не отдыхали, — подумала она, — я тоже в детстве могла кататься хоть два дня подряд». Уже начало смеркаться, и на аттракционах зажглись тысячи разноцветных лампочек. Акватория Ялтинского залива тоже была роскошно иллюминирована — горели огни набережной, рекламный неон бессчетного количества кафе и магазинов, огни на яхтах и пароходах мерцали и раскачивались по всей дуге залива, сколько хватало глаз. Нина засмотрелась на эту феерию и очнулась только тогда, когда Димка, откатавшись сразу три раза подряд на маленьких электромобилях, гордый собой донельзя плюхнулся рядом на скамейку.
— Мам, — выкрикнул он хрипло, — я знаешь, как рулил!
— Может, хватит? — спросила Нина. — Смотри, ты уже мокрый весь. — Она провела ладонью по его голове, потом залезла к нему под футболку. Так и есть — спина вся мокрая. И какая-то подозрительно горячая. — Нам еще домой ехать, — напомнила ему Нина, — и смотри, темно уже совсем. Ты есть хочешь?
— Не хочу. — Димка прижался боком, и Нина опять подумала, что он горячий. — У меня горло болит.
— Этого только не хватало! Дим, вставай сейчас же и пошли к машине.
Димка вяло сполз со скамейки, и в свете фонаря Нина увидела у него на щеках два лихорадочных красных пятна. Она коснулась губами лба — точно, температура. Да, еще возле цирка ей показалось, что он горячий! Точно! «Как я могла сразу этого не понять», — укоряла себя Нина.
Как и у многих маленьких детей, температура у Димки подскакивала мгновенно и была очень высокой. Ветер, дующий с моря, показался Нине сейчас слишком холодным и очень сильным. «Не нужно было его вчера тащить купаться, — с поздним раскаянием укоряла себя она, — вода, наверное, попала в уши. Да и сегодня — этот ветер, мороженое, карусели — все сразу».
— Лучше переулками пойдем. — Нина потянула Димку за руку. — Там хоть не так дует.
Димка сначала шел быстро, поспевая за матерью, потом стал тянуть Нину за руку, и она поняла, что нужно сбавить темп. Если он будет бежать за ней задыхаясь, будет только хуже. Она пошла, приноравливаясь к Димкиным маленьким шагам, но Димка тащился все медленнее и медленнее и наконец встал совсем.
— Я больше не могу, — просипел он и поднял на Нину глаза. Глаза были очень блестящие. Пятна на щеках, казалось, стали еще ярче.
— Димочка, миленький. — Нина села перед сыном на корточки. — Пойдем, пожалуйста! Совсем немного осталось.
— У меня голова болит, — прошептал Димка, — и горло… — и вдруг разразился кашлем, совершенно ни на что не похожим. Нина не слышала такого никогда. Это был даже не кашель, а какой-то страшный лай. Димка схватился за горло, в глазах его был ужас.
— Мам, — сдавленным голосом прохрипел он. — Мам, я задыхаюсь!
Она схватила его на руки. В переулке никого не было. Черт бы побрал этот переулок! Нужно было идти по набережной, раз уже Димка все равно заболел. Там хоть люди, и там она четко знала, куда надо повернуть. А сейчас она растерялась — может быть, они шли совсем не туда?
