точат лясы?
— Так вас не было, а что делать — не знаем, — развел руками Кирилл.
— И вытяжек нет, — напомнил химик.
— И вообще, дверь закрыта, — ехидно добавил Витя.
На дверях висел огромный «амбарный» замок, ключ от которого преспокойно болтался в кармане джинсовой куртки Сергея.
— Ладно, — легко согласился он, — тут моя вина. Но работу нужно начинать. Порядок навести, полы помыть, прибрать все.
Сергей вручил ключ слегка ошарашенному Вите.
— Действуйте. Я — узнать, что там с нашими вытяжками, а вы к моему приходу наведите порядок. У нас все-таки мастерская, а не дом с привидениями.
— Сергей Аркадьевич, — добавил Кирилл, — вывеску бы вам сделать. Краски тут есть, железа и кисточек прикупить надо. За день и сделаем.
— Делайте. Молодцы.
— А какое название писать?
— «Чернильная мастерская Вышинского», что тут еще думать.
— Так ведь, — вмешался Витя, — многие дают название в честь какого-нибудь наркома или известной личности…
— Мастерская Вышинского имени Дзержинского, — прочитал Сергей воображаемую надпись, — Замечательно. Я думаю, не по чину моей мастерской пока такие наименования. Вот разрастемся, тогда и не стыдно будет…
— Да, сейчас имя Дзержинского на ней, как медаль на корове.
— Вот-вот… Кстати, Витя, вы тут про танки говорили. А сколько сейчас у СССР танков.
— Пятнадцать, — четко отрапортовал тот.
— Тысяч?
— Танков.
— Пятнадцать танков?!
СССР, вооруженный такой танковой армадой, у Сергея в голове не укладывался.
— Ну да. «Красное Сормово».
— А у них башенка есть?
Как-то Сергей оказался свидетелем жаркого спора о неких башенках на танках. В суть он не вдавался, слушал краем уха, поэтому запомнил только одно: если на танке есть «башенка» — значит это танк, хороший, годный. Если нет, то просто не танк, а барахло, и никуда не годится.
— Есть, — удивился вопросу Витя, — на башне расположена.
«Ну да, — подумал Сергей, — сидели, ждали, пока ты придешь и подскажешь»
— Хорошо… Спасибо. Начинайте приборку и вывеску сделайте. Вот, — он протянул несколько бумажек Кириллу, — на материалы. Я скоро буду.
Химик закашлялся своим тяжелым кашлем.
Витя и Кирилл посмотрели в спину уходящему начальнику. Потом друг на друга. Потом на ключ и на деньги.
— Интересный у нас хозяин… — протянул Витя, — Совсем на хозяина не похожий. Вот помню, отец рассказывал, как до революции в сапожной мастерской учился. Так там, если в день ни разу по голове колодкой не досталось, значит, день удался. Хозяйка, говорил, каждый вечер обходила с ключами, все запирала и днем смотрела, чтобы работники чего не украли. А здесь «держи, ключи, работайте». Доверяет…
— Так ведь не старые времена.
— Времена-то новые, да люди прежние.
— Аркадьевич не такой. Настоящему хозяину что нужно? Сесть на шею и только пришпоривать, чтобы скакал быстрее. Сам и пальцем не пошевелит. А наш? Помнишь, как он кинулся помогать бутыли разгружать? Не может он стоять, смотреть, как люди работают, ему помочь надо. Не хозяин он, нет… Наш человек.
— Наш… — задумчиво произнес Витя.
На заводе «Металлист» Сергея с его вытяжками послали. Не особенно и выбирая выражения. Мол, у нас тут работы вал, все надо срочно сделать, и некогда тут заниматься заказами всяких там нэпманов.
Мастер, худой мужчина в возрасте, откровенно нарывался на скандал. Сергей стискивал зубы и держался, чтобы не сорваться.
— Хорошо, — вклинился он в длинную речь о том, что большевики вовсе не затем старых хозяев скидывали, чтобы на спину новые влезали, — когда будет готово мое оборудование?
— Послезавтра, — мастер, казалось, сплюнул.
— Договорились. Я приду послезавтра.
Предлагать деньги за срочность исполнения Сергей на стал. И так понятно, что мастер только оскорбится. Как все-таки плохо, когда на деловые отношения влияют личные пристрастия. Да, нэпман. Совбур, так сказать. И что? Ну что?
Хотя понятно, конечно, что репутация у здешних деловых людей ниже плинтуса. Слишком много развелось скоробогачей, любителей быстрой наживы. Купил, продал, а там, хоть трава не расти.
На истории экономической мысли в академии рассказывали, что нэпманы так себя вели потому, что не были уверены в будущем. Мол, придут большевики и все отберут, поэтому и производство почти не развивалось, в основном на старых мощностях работали, еще дореволюционных. Какой смысл вкладывать деньги, если все равно их потеряешь? Брался в аренду завод, или, скажем, фабрика, выжималось из нее все возможное, потом, оборудование, которое без ухода и ремонта быстро ломалось, бросалось и начиналась следующая авантюра.
Конечно, виною всему были большевики. Если бы не они, если бы у власти были демократы, то тогда, наверное, нэпманы, уверенные в своем будущем, не занимались рвачеством и спекуляциями, а строили бы новые заводы и фабрики.
Сергей вспомнил девяностые годы.
Да. Очень наверное.
С завода Сергей двинулся к Камову, который жил относительно недалеко.
Несмотря на сомнения Сергея в том, что вчера бывший полицейский вызывал каких-либо духов, результат уже был готов.
Камов проводил Сергея в свою комнату, заставленную мебелью — шкаф с мутным зеркалом, железная кровать, круглый стол, застеленный газетами. В комнате стоял устойчивый запах табака и чего-то неопределимого, в котором принц Мафей, возможно, узнал бы слимис трехлепестковый.
— Рассказали мне духи, где то, что ты ищешь найти.
— Где? — сердце Сергея забилось.
— В общем, есть два варианта. Первый предмет остался там, где все началось. Вернешься к началу — найдешь его. Как хочешь так и понимай.
Что тут понимать. В музее лежит. В тридцати километрах и восьмидесяти пяти годах отсюда.
— Второй… Тут я тебе не объясню, сам не понял, но духи сказали, что должен сообразить. Есть человек, который тебе поможет в поисках. Он точно знает, где твой предмет найти можно.
— Где? — Сергей перегнулся через стол, — Где этот человек?
— В Петрограде. Слушай, что духи сказали.
Камов прикрыл глаза:
— В городе есть река. На реке — крепость. Напротив крепости — дворец. Во дворце — академия. В ней нужно найти человека с самой большой бородой. Он знает, где то, что тебе нужно.
Камов открыл глаза:
— Понятно?
— Понятно…
