дядьку в Крыму…
Образ Ингвара всплыл в памяти. Следом на поверхности показалась зависть…
Показалась и исчезла.
Множество людей умеют то, что не умеет он. Быть мастером во всем — невозможно. Так что теперь, умереть, завидуя каждому встречному?
— А вот у меня, — Сергей выдернул левой рукой ножи, — Был товарищ, так он двумя шашками так мог сделать.
— Да невозможно это! — заступился за светлый образ дядьки Кирилл, — Чтобы сразу двумя!
— Как невозможно? Да я сам, своими собственными глазами видел!
Закипел спор о возможностях сабельного боя. Витя тоже вставил свои пять копеек, рассказав о неаппетитном обычае белоказаков под названием «рубить в капусту». Сергей подумал, что теперь каждый раз, увидев есаула или там атамана, будет вздрагивать.
— Извините меня, конечно, — на пороге стоял Виктор Алексеевич, — а кто работать будет? Пушкин?
Ребята рванулись в мастерскую. Даже Сергей почувствовал себя пристыженным. Вот только для него работы не было. Зато было большое желание сделать что-то хорошее, для этих замечательных ребят. И для Виктора Алексеевича. И даже для строгой Розы Львовны…
Фантазия тут же подсказала, ЧТО он может сделать для Розы Львовны такого приятного. Сергей встряхнул головой. Нет, это не пойдет…
— Парни! — вошел он в мастерскую, — А где наша вчерашняя бутыль с чернилами?
— Уже первая порция?! Да, вы слов на ветер не бросаете.
Иван Абрамович рассматривал стоящую перед ним бутыль, до смешного напоминая Весельчака У. Так и казалось, сейчас он произнесет: «Мы не бандиты! Мы благородные пираты!».
— Но, Сергей Аркадьевич, вы ведь брали предоплату. Вам нужно предоставить еще как минимум две такие емкости…
— Видите ли в чем дело, Иван Абрамович… — Сергей продолжал чувствовать себя великолепно, — ТРИ емкости, которые покроют предоплату, поступят к вам позднее…
— А это тогда что? Галл-лю-ци-на-ция?
— Иван Абрамович, я вижу, вы человек деловой. Неужели вы не сможете продать пятьдесят литров высококачественных чернил, которые я хочу уступить вам буквально…
— За полцены? — мигом сориентировался начальник подотдела снабжения.
— За три четверти, — укоризненно покачал головой Сергей.
В итоге, после долгого препирательства, сошлись на двух третях. Сергей получил пухлую пачку червонцев, затертых и мятых, и рванул на извозчике по городу.
Иван Абрамович закатил в угол бутыль. Как раз недавно его спрашивали не может ли он достать хороших чернил. И вот, удача сама приплыла в руки. Почти сотня червонцев, только за то, что чернила постоят у него в кабинете. Один — сам привез, другой — сам заберет. С этим мальчиком приятно иметь дело. Сначала — десять копеечек с каждого флакончика, теперь еще и неучтенные партии…
А может?
Договор подписан только на месяц. Что если со следующего месяца чернила товарищ Вышинский будет поставлять не напрямую губоно, а какому-нибудь постороннему человеку, по случайности, родственнику начальника подотдела снабжения губоно? И не за две трети, а за полцены? А?
Какие денежки…
Иван Абрамович сладко причмокнул.
Может, даже, вытребовать первую партию «левых» чернил с него в конце месяца? Зачем ждать? Припугнуть чем-нибудь…
Неопытные караси легко пугаются.
Себя начальник подотдела считал, конечно, щукой.
— Вот что я скажу, ребята… И дамы.
Во дворе мастерской был накрыт стол. Тяжелый, плотно впившийся ножками в землю, работнички еле выволокли его из помещения. На двух лавках сидели Витя, Кирилл, химик, даже Роза Львовна согласилась в конце рабочего дня оторваться от своих бумаг и пригубить бокал вина.
Сергей не обманул, вино на столе присутствовало. Пусть не в бокале, а в стакане, зато натуральный церковный кагор. По крайней мере, продавец поклялся, что это — конфискованное из закрытой церкви вино.
Также присутствовало несколько бутылок рыковки, толсто, по-мужски, порезанный хлеб, колбаса, копченое мясо, лук, для дамы фрукты, которые олицетворяли яблоки и груши.
— Давайте выпьем за то, что здесь собралась такая замечательная компания замечательных людей.
Тосты Сергей говорить не умел.
Все выпили. Сергей, который после вчерашней встречи с Камовым, даже смотреть не мог на спиртное, пригубил кваса из кружки. Алкоголя в квасе немного, но Вышинскому хватило, чтобы его передергивало.
— Позвольте мне произнести краткий спич, — встал Виктор Алексеевич, — Давайте выпьем за Сергея Аркадьевича. Не будь его — здесь бы не было нас. Мы никогда бы не узнали друг о друге. А лично я до сих пор сидел бы без работы, погружаясь в пучины черного уныния. Да я думаю, и все мы. А сейчас мы заняты интересным делом. Спасибо.
Он наклонил голову в сторону Сергея.
— Спасибо, — подхватил Кирилл.
— Спасибо, — улыбнулась Роза Львовна.
— Спасибо, — Витя вздохнул так, будто не будь Сергея, он бы погиб. Наверное, вспомнил свое кратковременное пребывание в лапах «кровавой гэбни».
Сергей стоял, красный как рак.
Постепенно народ разошелся. Ушла домой Роза Львовна, Кирилл вызвался ее проводить. Витя сослался на некие невнятные дела, махнул рукой на шутку Сергея о недопустимости контрреволюции, и тоже исчез.
— Попробовал я приготовить то, что вам нужно, — Виктор Алексеевич тяжело закашлялся, — Чернильную пасту для ручки с шариковым пишущим узлом. Есть несколько проблем…
Химик опять зашелся кашлем.
— Виктор Алексеевич, давайте уж завтра это обсудим. Идите домой. С вашими легкими вечерняя сырость до добра не доведет. Я уберу со стола.
Химик распрощался и ушел. Сергей остался один за столом. Задумчиво пожевал ломтик колбасы, выложил на доске из кусочков сала слово «мясо», покрутил один из своих ножей — а зачем искать другие, когда есть целых две финки? — покачал стакан с водкой. Встал.
Скрипнула калитка.
Во двор хозяйской походкой вошли трое.
В сумеречном свете можно было определить, что главный из них — средний.
На глаза надвинута кепка, в зубах — то ли спичка, то ли зубочистка, красная, в сумерках почти черная рубаха. Острый подбородок, и общие черты лица кого-то ужасно напоминали.
Двое других — на подхвате. Здоровенные, широкоплечие, с тупыми лицами опоенных бычков.
— Мишка, это тот самый фрайерок? — спросил один из бычков.
— Фраеров ищи в зеркале, — тут же отозвался Сергей.
Навряд ли гости пришли предложить ему денег, так к чему быть вежливым? Раньше начнется — раньше закончиться.
— Ша, — поднял руку главарь. Бычок, явно что-то собиравшийся ответить, умолк.
