большее. Вот только к счастью примешивалась большая ложка горечи.
Это — их ПОСЛЕДНЯЯ встреча.
Ночью Сергей не спал, хотя и по другой причине, чем Иван Абрамович.
Он писал. Рассказать всем, кому хотел, попрощаться со всеми, с кем хотел… Этого Сергей не успевал. Пришлось писать письма.
Шариковая ручка была испытана на совесть.
Письма, письма, письма… Дяде Анисиму, тете Тане… Виктору Алексеевичу, Кириллу… Кате и Славе… Огэпэушнику Вите и профессору Крещенскому, Камову…
Сергей объяснял, что не может иначе, что ему очень хорошо здесь, что они все стали ему настоящими друзьями, настоящей семьей, но он должен вернуться туда, откуда пришел…
Сердце щемило, глаза щипало, особенно на письме Кате, но Сергей твердо решил уехать.
Он будет скучать по этому бурлящему, молодому, трудному и веселому, легкому и страшному, сложному, и, черт возьми, такому интересному времени.
Времени, когда большевики строят светлое будущее для всего человечества, хотя в стране разрушена почти вся промышленность. Времени, когда девушки интересуются радио и химией, а провинциальные чиновники конструируют космические корабли, когда красивые девушки носят короткие платья, а по ночам страшно выйти из-за хулиганов, когда мальчишки продают на улицах кокаин, но ты можешь застрелить грабителя, и тебя оправдают, времени, когда в стране всего двадцать танков, зато все грезят самолетами.
Да, в нашем мире Сергею будет трудно. Трудно, потому что там у него нет друзей, потому что там девушки не такие открытые как здесь, там государство не поможет открыть свой бизнес, а бандиты, хулиганы и наркотики никуда не делись.
Там будет трудно.
Но разве настоящий мужчина будет прятаться от трудностей?
Сергей взглянул на часы — три часа ночи — положил последнее дописанное письмо в стопку, положил сверху ручку и поднялся.
В шесть утра уходит от вокзала поезд в Ленинград. Сейчас нужно оторваться от возможной слежки ОГПУ. Вышинский взял сумку — вот и пригодилась — и тихо вышел через заднюю дверь.
Петли, надежно смазанные, не скрипнули. Сергей подошел к забору у туалета, подцепил две доски, из которых еще вечером выдернул нижние гвозди. Доски разошли, Сергей скользнул в черную щель и двинулся прочь от мастерской.
Последние часы перед поездом он решил провести на квартире человека, у которого его не станут искать.
— Сережа? Что случилось?
— Добрый вечер… или утро… тетя Софа.
Оставаться в мастерской Сергей не стал, если кто-нибудь сообразит, что он придумал и решит задержать, он хотел быть дальше от мастерской. А торчать на вокзале тоже не выход, любой милиционер заинтересуется. Тетя Софа была идеальным вариантом.
Она поохала над историей Сергея — а он не стал скрывать от нее ничего, кроме, конечно, того, что он из будущего, — накормила его, насовала с собой в дорогу пирожков, прошептала то ли молитву, то ли благословение. Но уговаривать остаться не стала.
Время.
Сергей откинул цепочку, отодвинул засов, снял крючок:
— Прощайте, тетя Софа.
— Прощай, Сережа… — добрая тетушка утерла слезинку.
Сергей спустился по лестнице, вышел из подъезда, двинулся было по улице…
— Добрый вечер, Сергей Аркадьевич, — раздалось за спиной.
Вышинский замер.
«Топрый фечер»?!!
Сергей крутанулся, выхватывая из-за пояса наган…
Вацетис!
Латыш, стоявший за спиной, даже не отшатнулся. Рука метнулась, размазавшись в неуловимом движении, и револьвер как будто испарился из пальцев Вышинского.
А-а-а!!
Сергей уронил сумку, на лету выхватывая из свертка меч. Можно успеть до выстрела, можно успеть…
Острие клинка замерло у шеи латыша. Вацетис и не думал стрелять. Он медленно поднял руки ладонями вперед. На большом пальце правой покачивался Сергеев наган.
— Товарищ Вышинский, нам нужно поговорить.
— Мне некогда, — отрезал Сергей, — я уезжаю.
Вацетис не шевелился:
— Если не секрет, куда именно?
— Почему вас это должно заботить?
— Хочу понять, насколько можно иметь с вами дело. Если вы едете в Ленинград — вы человек умный. Если в любом другом направлении — НЕ умный.
— Почему именно в Ленинград должен ехать умный человек? Я знаю одного, который как раз приехал из Ленинграда…
— Все просто. Вы же ищете артефакт? А он — в Ленинграде.
Артефакт?
— Откуда вы знаете о нем?
— Сергей Аркадьевич, я наблюдал за вами и могу сказать — вы умный человек. Но иногда вы кажетесь наивнее ребенка. Вы серьезно думаете, что человек вроде вас, отчаянно ищущий волшебный предмет, позволяющий отправиться в прошлое, сможет пройти мимо моего внимания в этом маленьком городке?
— Мне кажется, что-то подобное я уже слышал. Значит, вы знаете, что я ищу?
— Более того. Вы не позволите мне опустить руки?
— Нет.
— Более того, Сергей Аркадьевич, я знаю КТО вы и ОТКУДА.
Сергей уже понял, что никуда не поедет, пока не выбьет из Вацетиса всю информацию.
— Ну и откуда я? Дайте мне ответ или задайте правильный вопрос, и тогда уже я решу, умный ли вы человек и стоит ли иметь с вами дело.
— Откуда вы, товарищ Вышинский, вопрос неправильный. Правильный вопрос: из какого вы века?
Сергей убрал меч:
— Мы поговорим.
Вацетис опустил руки и протянул Сергею наган рукояткой вперед:
— Кажется, это ваше.
Тетя Софа, открыла дверь на звонок, потирая заспанные глаза, и охнула:
— Сережа? Что… — и увидела латыша, — Товарищ Вацетис?
— Все в порядке, тетя Софа, — Сергей постарался пригасить вспыхнувшую в глаза тетушки панику, — Мы просто поговорим с товарищем. И я уйду. Мы уйдем.
Они с Вацетисом устроились на кухне, бессознательно усевшись по разные стороны стола, как непримиримые противники, решившие заключить союз.
— Значит, товарищ Вацетис, вас интересует, из какого я века?
— Совершенно верно.
