– Василий, накормили лошадей? – повторил сонным голосом Щербатый.
– Не кручинься, князь! О лошадях, друже, позаботятся. Хотя дурандой, да накормят. Чего уж тебе о лошадях заботиться?! Вот, Никита, сидим мы у тебя, и на душе легче стало. Бегу я от худых людей. Промеж худых, какой ни будь хороший, а все одно ему будет плохо. Годуновы у нас, бояр, в почете. Любим мы Годуновых. А не слыхал ли ты, как здоровье-то у государя батюшки?.. Вчерась я не был во дворце.
– Не ведаю, добрый боярин Василий Иванович.
– А вот, может, телохранитель знает? – указал Шуйский пальцем на сидевшего рядом с Анной Игнатия.
– Государевы дела – его дела, батюшка Василий Иванович, – уклончиво ответил Игнатий, поднявшись со скамьи в знак уважения к боярскому сану.
– Добро, паренек! Государеву тайну береги пуще своего глаза, – приветливо кивнул головой Игнатий Шуйский. – Служить надобно верно. Держи себя на вожжах. На вожжах и лошадь умна. А вот я подобрел, видать, так мужики у меня в лес бегут... Плетей мало давал им.
Опять встрепенулся князь Щербатый.
– Говорю: накормили лошадей?
– Накормили. Чего наладил «накормили» да «накормили»? Не мешай беседе! – хлопнул его по спине Шуйский. – А вот какой настойчивый этот английский посол. Поди ж ты, всего добился. С норовом, смелый... Что ты скажешь на это, Никита Васильевич?
– Государь батюшка знает, что делает... Ни один иноземец не собьет его с толку. Во вред себе и нам ничего не учинит, – ответил Годунов.
Василий Шуйский почесал под рыжей бородой, хитро улыбнулся, вздохнул.
– Ну, видать, пора нам и домой... Эй, князь, вставай! Поедем по домам. Поблагодарим Никиту Васильевича и Феоктисту Ивановну за гостеприимство, да уж с Божьей помощью и по домам. В другой раз уж когда ни то побываем.
Князь Щербатый поднялся с трудом, кряхтя, сопя.
– Да! – спохватился Шуйский. – Правда ли, что от Строгановых прибыл человек да сказал, будто того атамана Ермака сибирцы утопили?.. Болел я, во дворец не ездил. Не знаю.
Никита Васильевич перекрестился:
– Царство небесное и вечный покой Ермаку Тимофеичу! Справедливо. Погиб храбрый воин. Погиб. О том и мне строгановские люди говорили... Но царство Сибирское наше осталось... Там теперь наши люди.
– Истинно. Туда мой друг послан. Воеводой сидит там, дородный, дивный человек... дай Бог ему там закрепиться!.. – сказал Шуйский после прощания со всеми и, поддерживая Щербатого, вышел вон из дома.
Никита и Феоктиста Ивановна вышли в сени проводить бояр.
Насилу дождались Игнатий и Анна, когда уйдут бояре. Не ко времени приехали бородатые. Никого теперь не надо Игнатию и Анне! Наконец-то!..
В этот день царь Иван Васильевич с утра почувствовал себя лучше, чем в предыдущие дни. Мелькнула надежда на выздоровленье, хотя слабость и не позволяла ему вставать и ходить. В последнее время его носили в кресле два здоровых бородатых гайдука.
Сегодня у него явилось желание побывать в своей государевой кладовой, служившей хранилищем золота, драгоценных камней, жемчугов и других ценных диковинных вещей.
Самым любимым его занятием во время болезни было пересматривать хранившиеся здесь разные диковинные редкости.
Вот и теперь...
Сопровождаемый ближними боярами, царь был перенесен в кресле в хранилище драгоценностей. Лицо его совсем одряхлело, пожелтело, покрылось морщинами. Под глазами нависли синие мешки. Взгляд его стал острым, беспокойным.
При нем неотлучно находился Годунов.
Низкие своды, покрытые розовой краской, узенькие из цветных стекол длинные окна придавали комнате хранилища уютный вид. На полу красовался громадный зеленый с малиновыми разводами ковер.
На круглом резном столике, стоявшем у одного из окон, царь обыкновенно рассматривал то, что его интересовало в хранилище.
Когда его внесли сюда, он приказал кладовщику, дьяку Курбатову, подать ему ящик с магнитами и драгоценными камнями.
– Вот смотрите, – произнес царь, взяв в руки кусок магнита. – В этом магните великая и тайная сила. Без него нельзя было бы плавать по морям, окружающим землю. Без него нельзя знать положенные пределы и круг земной. Стальной гроб Магомета, языческого пророка, давно висит на воздухе посредством магнита в Дербенте... Магнит будет причиною многих чудес в будущем.
Царь приказал слугам принести цепь из намагниченных иголок, висевших одна на другой.
Он, весело улыбаясь, поболтал ими в воздухе.
– Вот что делает магнит... Но это только начало... Ждите многое другое впереди... Меня не будет уж тогда...
После этого царь начал вынимать из ларца драгоценные каменья.
– Смотрите, какой дивный коралл. Только Создатель мог на дне морском строить дворцы из оных чудесных веточек. Глядите сюда – вот бирюза! Как будто кусочек теплого весеннего неба заключен в этом камешке. Он в моих руках, этот кусочек... Разве это не дивно?!
Иван Васильевич с восхищением смотрел на бирюзу, лежавшую у него на ладони.
– Это тоже тайна! Зачем Бог захотел камешек сделать похожим на небо? Может быть, ради того, чтобы напоминать нам, что каждый из нас будет на небе, чтобы не гордились мы своим земным могуществом... Бирюза напоминает нам о мире, о покое, о добре...
Царь тяжело вздохнул:
– Всю жизнь свою я искал мира и покоя, но никогда его не имел... Гляжу на этот камешек, и мне хочется снова жить, по-другому... Почему восточные ожерелья делают из бирюзы?.. Борис, как ты думаешь?..
– Не ведаю, государь... – в растерянности ответил Годунов.
– Я думаю: там народ грешнее, чем мы... Им нужно больше напоминать о загробной жизни. Магомет – покровитель многих смертных грехов... Он допустил многоженство, гаремы...
Вдруг царь умолк, стал тяжело дышать, лицо его перекосилось от ужаса...
– Видите... видите! Бирюза в моей руке бледнеет... Она теряет свой яркий цвет... Это знак!.. Я скоро умру.
Иван Васильевич в испуге бросил камень в ларец.
Бояре стали уверять, что бирюза остается тою же, что и была, что царю так кажется!..
Некоторое время царь сидел молча, откинувшись на спинку кресла, с опущенными веками. Очнувшись, он тихо сказал:
– Достаньте мне мой царский посох.
Посох подали.
– Это рог единорога, украшенный алмазами, сапфирами, изумрудами... Я их купил за семь десятков тысяч фунтов стерлингов у Давыдки Говера. Выходец он был из Аугсбурга...
Царь говорил медленно, немного охрипшим голосом, словно в бреду.
– Поймайте мне пауков... Ну, скорее!
Обратившись к своему врачу Иоганну Лоффу, царь приказал ему выцарапать на столе круг.
Когда принесли в коробочке пауков, Иван Васильевич сказал:
– Положите их в этот круг.
Сначала положили одного паука, потом другого: оба паука замерли, а третий убежал из круга. Царь согнулся над столиком, стал пристально вглядываться в пауков.
– Поздно! – покачал в унынии головой он. – Это уже меня не спасет. Я загадал на пауков.
Посидев в раздумье с закрытыми глазами, он сказал:
– Да, я на пауков загадал... И они тоже говорят мне о смерти. Ну что ж, пускай! А пока жив, – я царь. Бойтесь меня!
Опять он вынул из ларца горсть драгоценных каменьев. В хмурой задумчивости разложил их на
