Пахомов хотел что-то сказать, но поперхнулся от волнения. Оправившись, он наклонился к сидевшему на камне Константину и на ухо стал назойливо твердить, что он ее жених.
Константин и тут сразил Пахомова. Он спокойно кивал головой:
— Хорошо.
— Что хорошо?!
— Пускай… она твоя невеста, но она не хочет со мной расстаться…
— Тогда накажи ей, чтобы она не помнила обо мне.
— Вольна ли она в том! — вздохнул Константин.
— Стало быть, она меня еще любит?
— Кто знает! Дело ее.
Волны метались в камнях и кустарниках, пенясь у берегов, оставляя на земле щепу и мусор. Одинокий челн боролся с валами на середине реки. Казалось, вот-вот он тонет, его уже не видно в воде, его похоронил под собой громадный пенистый вал, но нет… Он цел и невредим, вон мелькают весла и чернеет фигура гребца в нем.
— Послушай, друг! Оставь ее, уйди с дороги! — умоляющим голосом обратился Пахомов к Константину. — Я с детства ее знаю, она мне ближе, нежели тебе.
— Да разве я ее насильно не пускаю к тебе, да разве я ее отнимаю от тебя! Вот ты сызмала ее знаешь, да плохо. Не такая она, чтобы не иметь своей воли. Не покорится она принуждению — не такая, да я и не захотел бы того… Нет. Ты не знаешь ее, коли так говоришь!
Ничего не мог ответить на это Пахомов.
С той поры Роман стал выслеживать, когда Наталья останется в доме одна.
Ему удалось, наконец, добиться встречи с ней.
— Натальюшка, родная, ужель ты забыла меня?
— Нет, не забыла, Роман, но пытаюсь забыть…
— Полно, Натальюшка, не притворяйся!..
— Зачем мне притворяться! Бог не благословил тогда нас с тобой, а теперь и вовсе.
Роман не знал, как понимать ее слова.
— Константин, продолжала она, — оберегал меня от беды и от врагов… Ни в чем не пожалел себя, голубчик, ради меня. Прожила я с ним уже целый год, скитались вместе, страдали заедино… Он ведь спаситель мой. Он помог мне уйти из застенка…
— Да ты, гляди, не повенчалась ли с ним?
Вместо ответа Наталья закрыла лицо руками.
Роман потянулся к ней, чтобы ее обнять.
— Что ты! Что ты! — испуганно отстранилась она, высокая, стройная, с пылающими гневом глазами, — Уйди! Люди увидят. Да и зачем?!
Пахомов тяжело вздохнул:
— Наташа! Ты ли это? Неужели я не люб тебе!
Гнев исчез с ее лица. Оно стало грустным.
— Ах, не мучай меня!.. Уходи! И зачем мы с тобой встретились?
— Ты жалеешь о том?
— Я молила бога, чтобы никогда с тобою не встречаться…
— Прощай… — пробормотал Роман побелевшими губами и вышел из избы.
Река становилась еще более бурной, а небо еще пасмурнее и печальней.
«Эх, Наталья, Наталья! Ужели и впрямь — не судьба?!»
Накануне выхода ополчения в Ярославль прискакали из Суздаля гонцы, уведомившие, что их древнему городу угрожают шайки атамана Просовецкого. Дмитрий Михайлович решил отправить туда своего двоюродного брата Романа Петровича с войском, чтобы стать там «твердой ногой» (любимое выражение Пожарского). Суздаль находился с левой стороны ополченского пути на Ярославль.
— Вот истинный друг наш! — говорили нижегородцы про Пожарского. — В опасные места он отсылает братьев своих. Благополучие наше для него выше родни…
Диву давались все, ибо то было большою редкостью в княжеских родах… Но не трудно было догадаться, что Пожарский послал братьев на передовые битвы ради своего же спокойствия. В братьях он был уверен более, чем в ком-либо другом из воевод.
III
Распрощались с Костромой. Теперь… Ярославль. Пришлось обходить залитую водой на тридцать верст низменность.
Шли и жалели, что идут не по нагорной стороне; то ли дело: и выше, и суше, и просторнее. Как бы там ни было добрались! Высланные Мининым заранее из Костромы люди подготовили вместе с ярославцами переправу.
Встреча в Ярославле была еще радушнее, чем в других местах. И то сказать: столько страхов натерпелись ярославцы, пока ожидали ополчение, — вспомнить жутко. Как и на Нижний, давно глаза зарятся у панов и на Ярославль — ключ к северным городам, не тронутым еще войной. Южную Московию и украйные города уже разорили и разграбили, а в Заволжье и на севере народ не допустил этого.
Слов не находили ярославцы, восхваляя мудрость вождей ополчения, не захотевших идти к Москве через Суздаль. Богатые дары поднесли они Пожарскому и Кузьме. Но те от даров отказались. Пришли, мол, в Ярославль мы не как завоеватели и не Как гости, а как братья, союзники, дабы вместе с вами собрать такое войско, чтобы можно было идти к Москве.
Чего же ради подарки?
Дары свалили в ополченскую казну, в общий кошт[55].
Пока ополчение шло из Нижнего, враги тоже не дремали. В разных направлениях около Ярославля появились крупные отряды враждебных нижегородцам людей.
В каких-нибудь девяноста верстах от Ярославля заняли Углич подосланные Заруцким казаки. В самом тылу ополчения, в Пошехонье (сто верст от Ярославля), сумел укрепиться другой сообщник Заруцкого — атаман Василий Толстой. На северо-западе от Ярославля подосланные поляками разбойничьи шайки взяли приступом богатый Антониев монастырь, близ Красных Холмов. В Тихвине, тоже в тылу ополчения, засели шведские наемники — немцы, хорошо вооруженные, закаленные в боях воины. Это, пожалуй, был самый опасный враг. На юго-востоке, в Переяслав-ле-Залесском, тоже было неспокойно. На всех путях от Ярославля шныряли враги.
Из самой Москвы были получены неутешительные вести: подмосковное ополчение, действительно, присягнуло третьему Лжедимитрию — вору Сидорке.
Да и в самом Ярославле оказались скрытые сторонники королевича Владислава и Сидорки. Были и такие, что в кабаках и на базарах расхваливали атамана Заруцкого.
Явилось еще и новое затруднение.
Ярославские власти, не предполагавшие, что нижегородское ополчение останется в Ярославле на долгое время, не приготовили ни жилищ, ни достаточных запасов продовольствия.
Настали тяжелые ополченские будни. И погода резко изменилась. Похолодало; дули сильные ветры. Появились болезни. Немало ратников умирало.
Тайные послухи поляков сеяли смуту в дворянских полках: «Вы умираете, мол, с голода и мора того ради, что князюшка ваш Митрий восхотел сам на царский престол сесть!..»
Ругали Кузьму, намекая на его будто бы своекорыстие. «Богатство ум ему помутило».
Минин и Пожарский решили созвать и в Ярославле такой же Земский совет, какой был в Нижнем. Вместе с ним легче будет обсудить, как выйти из тяжелого положения.
Настоящая зима! Небо серое, холод; пронизывающий насквозь ветер; снег, редкий, похожий на
