только метр. Но тут вступил в дело Лутц.
— Извините, пожалуйста, не скажете, который час?
В кустах боярышника щелкнул затвор фотоаппарата, затем еще и еще раз. У Шубака прекрасная поза для съемки.
— К сожалению, сказать не могу, часов у меня нет. Но подожди—ка… — Мужчина вытянул шею и посмотрел на небо.
Еще щелчок — отличный снимок. У Хеди радостно забилось сердце.
— Да, судя по солнцу, должно быть около пяти часов, — сказал Шубак.
— Спасибо, большое спасибо!
— Не стоит благодарности. До свидания.
И Шубак исчез в своем саду.
Дело сделано. Хеди вылезла из колючего укрытия.
— Ну—ка, помоги мне выбраться, — сказала она Лутцу. — Если порвутся мои брюки, то тебе придется купить мне новые.
Госпожа Зивальд, мать Хеди, пришла с работы позже обычного. На затянувшемся заседании городского совета, где она представляла отдел культуры, как обычно, много говорили, а еще больше курили, и у нее от этого разболелась голова.
Ей хотелось принять душ и освежиться. Но ванная комната была заперта.
— Не входи, — закричала Хеди. — Я как раз проявляю пленку. Пожалуйста, не мешай, мамочка.
На следующее утро Хеди принесла в школу готовые снимки. Четыре фотографии, все очень четкие, размером с почтовую открытку.
Лутц восхитился.
— Класс, просто класс!
Хеди сделала вид, что не слышала его похвалу.
— Какой из снимков годится для розыска? — спросила она.
Да, какой? Лутц затруднялся в выборе.
— Глядя на твои снимки, Шубак еще возомнит о себе что-нибудь этакое, — наконец, ответил он. — Этот парень выглядит прилично на всех. Совсем не скажешь, что он отравитель собак.
Но в конце концов Лутц решился. Он выбрал фотографию, на которой Хеди ухитрилась запечатлеть Шубака, вытягивающего шею, чтобы определить время дня по положению солнца.
— Знаешь, почему я остановился именно на этом снимке? — спросил Лутц. — Потому что здесь Шубака немного слепит солнце, и он щурит правый глаз. Думаю, на этой фотографии он больше походит на уголовника. И люди скорее поверят, что такой тип совершил подлый поступок.
В городе три аптеки и семь магазинов, в которых продаются аптекарские товары. А это значит, что юным сыщикам, показывая фотографию, десять раз придется задать один и тот же вопрос:
— Извините, пожалуйста, вы не знаете этого господина? Не покупал ли он недавно у вас крысиный яд?
Но ничего не поделаешь. И Лутц с Хеди храбро начали сыскную операцию.
— Нет, не припоминаю, — заверила их одетая в белый халат барышня в аптекарском магазине на площади.
Через два дома, в аптеке, на фотографию вообще не обратили никакого внимания.
— Сожалею, но не могу ничего сказать, так как нам запрещено разглашать чужие секреты, — решительно отклонил их просьбу фармацевт.
— Ха, строит из себя важную птицу, — проворчал Лутц, выходя на улицу.
Хеди Зивальд придерживалась того же мнения. Она тоже участвовала в розыске. И не только потому, что жаждала узнать, как люди посмотрят на сделанную ею фотографию. Нет, вся эта история целиком захватила Хеди. «Это чудовищно — отравить собаку только потому, что тебя раздражает ее лай. Это подло». Хеди любила животных. Она не смогла бы обидеть даже муху.
Сыщики—любители пошли дальше. В следующей аптеке оказалось полно покупателе. Поэтому им пришлось набраться терпения и подождать. Но вот очередь дошла и до них.
— Вы вместе, ребятки? Что вам нужно?
— Спасибо, ничего. Мы только хотели спросить, не знаете ли вы этого мужчину? Лутц положил снимок на прилавок.
Продавщица позвала своих коллег.
— Нас интересует, не покупал ли у вас этот господин крысиный яд, — объяснила Хеди.
— А для чего вам это нужно знать?
— Да потому что… потому что… — Лутц хватал ртом воздух, как выброшенный на берег карп.
Но Хеди не растерялась.
— Видите ли, речь идет об игре, которая проводится в нашей школе. Это своего рода викторина, — смело начала она. — А мужчина на фотографии — преподаватель гимнастики. Нам нужно выяснить, в каких магазинах города его считают своим постоянным покупателем.
— Скажите, вот ведь что! — Три продавщицы изумленно покачали головами. — Забавная игра. К сожалению, ребята, мы вам ничем не можем помочь. Вашего учителя мы не видели.
— Большое спасибо! До свидания!
Лутц и Хеди юркнули за дверь и устремились к следующей аптеке. Затем к другой, третьей… И так до вечера.
От длительной ходьбы носки Лутца протерлись на пятках: «Черт побери, должен же был Шубак где— то купить крысиный яд, из воздуха такие вещи не получишь».
Аптекарский магазин на площади Акаций — мрачная лавочка, битком набитая товаром. Там пахло жидким мылом, сосновым экстрактом и нитрокраской. Перед прилавком стоял большой мешок, заполненный до краев собачьими галетами. Хеди осторожно присела на этот мешок. Новые ботинки жали. Лутц показал заведующему фотографию.
— Знаком ли вам этот человек, не покупал ли он у вас крысиный яд?
Заведующий сдвинул очки на лоб и поднес фото близко к глазам.
— Хм… Этот человек кажется мне знакомым. Правда, заходил он к нам давно.
Хеди забыла о ботинках, которые нестерпимо жали ей за минуту до этого. Она встала и с любопытством прислушалась к разговору. Лутц подумал: «Ура! Дело сделано, доказательство найдено: именно здесь Шубак покупал яд».
Заведующий вернул очки на кончик носа.
— Правильно, теперь я вспомнил. Этот мужчина — электромонтер. Он приходил к нам по поручению городского энерготреста три недели назад. Надо было заменить испортившийся электросчетчик. Точно, на нем и тогда были этот рабочий костюм и фуражка. Ошибка исключена: это как раз тот человек.
Лутц оторопел, на Хеди еще не потеряла надежду.
— Вспомните, пожалуйста. Может быть, этот мужчина купил у вас немного крысиного яда после окончания ремонта?
— Нет, нет. Крысиный яд у нас спрашивают довольно редко, я бы обязательно обратил на это внимание.
Из складского помещения, которое находилось сразу же за торговым залом, вышла продавщица, работающая тут временно. Это была довольно полная женщина с высоко зачесанными, крашеными волосами. Разговор, который она услышала через тонкую перегородку, заинтересовал ее.
— Могу ли я тоже взглянуть на фотографию? — попросила она.
— Да, пожалуйста, — ответил заведующий.
— Конечно, конечно, — присоединились Хеди с Лутцем.
Женщина взяла фотографию, взглянула на нее… и лицо ее побледнело. Снимок выскользнул из ее рук и упал на прилавок.
— Что такое, коллега Шубак, вы себя плохо чувствуете? — спросил заведующий.
— Нет, все в порядке. Но это — мой муж Отто. Как он попал на фотографию? Что от него хотят? Что все это значит?
