Ознакомившись в подробных пересказах Сильвии с «Миром Где-то Еще», Оберон понял: настоящая трудность заключается в том, что ему никак не выдумать все эти бесчисленные и, на его взгляд, нелепые страсти, которыми заполнены программы. Притом, судя по всему, ужасные горести, муки, несчастные случаи и редкостные удачи, о которых там повествовалось, действительно случались в жизни — так что же он знает о жизни и о людях? Возможно, большинство людей таковы, как показывает телевидение: своенравны, одержимы жаждой власти, крови, наслаждений, денег, подвержены страстям. Как бы то ни было, знание людей и жизни не было его сильной стороной как писателя. Его сильными сторонами были…
— Тук-тук. — Перед ним стояла Сильвия.
— Да?
— Можно войти?
— Да.
— Не знаешь ли, куда делся мой белый костюм?
— А в уборной смотрела?
Сильвия открыла дверцу туалета. К дверце этого крохотного помещения они прикрутили старую вешалку, где держали большую часть своего гардероба.
— Посмотри под моим пальто, — посоветовал Оберон.
Там он и обнаружился, белый хлопчатобумажный костюм из жакета и юбки — собственно, старая униформа сиделки, о чем свидетельствовала нашивка на плече. Сильвия остроумно его перекроила, превратив в нечто одновременно модное и оригинальное. Ее вкус был безупречен, а портняжное мастерство за ним не всегда поспевало. Оберон в очередной раз пожалел, что не может дать Сильвии несколько тысяч на наряды: было бы сплошным удовольствием на это посмотреть.
Сильвия критически изучила костюм.
— У тебя кофе выкипит, — предупредил Оберон.
— А? — Крошечными ножницами в форме птичьего клюва Сильвия стала отпарывать с плеча нашивку. — Ох, ну да! — Она поспешила выключить огонь. Потом вернулась к костюму. А Оберон вернулся в кабинет.
Его сильные стороны как писателя…
— Хотела бы я уметь писать, — проговорила Сильвия.
— А кто сказал, что ты не умеешь? Пари держу, у тебя получится. Нет, в самом деле, — добавил он, когда она скептически фыркнула, — готов поручиться. — С уверенностью, данною любовью, он знал: Сильвия умеет почти все, а если чего-то не умеет, то это и не следует уметь. — А о чем бы ты писала?
— Даю голову на отсечение, я бы придумала сюжеты получше, чем в «Мире Где-то Еще». — Она поднесла дымящийся чайник к ванне (как во всех старомодных квартирах, последняя нахально красовалась на самой середине кухни) и стала процеживать кофе через тряпку в стоявший там сосуд еще большего размера. — Им, знаешь ли, не хватает трогательности. Они не трогают душу. — Сильвия начала раздеваться.
— Ты не обидишься, — заговорил Оберон, оставив бесплодные попытки отгородиться от Сильвии воображаемой стеной и дверью, — если я спрошу, какого черта ты делаешь?
— Меняю цвет, — отозвалась она спокойно. На ней уже не было рубашки, и шары грудей при каждом движении слегка раскачивались, как маятник. Она взяла в руки обе части белого костюма, в последний раз их оглядела и бросила в котелок с кофе. Оберон понял и восторженно рассмеялся.
— Оттенок беж. — Сильвия произнесла это слово как «б-э-ж». Из сушилки у раковины она достала небольшой хлопчатобумажный фильтр, похожий на носок (
— Красиво, — кивнул он.
Кофе оставил пятна на коричневой коже Сильвии. Она стерла их и облизала пальцы. Взявшись за ложку обеими руками, она подняла костюм и начала осматривать (груди ее напряглись). Он сделался уже темно- коричневым, темнее ее, но (эту мысль Оберон прочитал по лицу Сильвии), когда отполощется, он станет светлее. Она уронила костюм обратно, быстрыми пальчиками заправила под косынку выбившуюся прядь волос и снова принялась мешать. Оберон много раз пытался, но так и не смог решить, когда она нравится ему больше: когда ее внимание сосредоточено на нем или, как сейчас, когда оно направлено на какие-то будничные цели и заботы. Он не мог бы написать книгу о Сильвии: это был бы простой перечень ее действий с ежеминутными подробностями. Но ему по-настоящему не хотелось писать ни о чем другом. Он стоял теперь в дверях маленькой кухни.
— Есть идея. Для мыльных опер всегда требуются сценаристы. — Он сказал это так, будто знал в точности. — Мы могли бы работать вместе.
— Что?
— Ты могла бы придумать сюжет, вроде их нынешних, но лучше, а я бы его записал.
— В самом деле? — В ее голосе звучало сомнение, смешанное с любопытством.
— Я имею в виду, что я написал бы слова, а ты — сюжет.
Странным было то (Оберон подошел ближе), что это предложение он сделал с целью ее соблазнить. Он мысленно задавал себе вопрос: неужели любовники, пока остаются любовниками, вечно измышляют хитрости, чтобы друг друга соблазнить. Да, наверное, так и есть. Разве что уловки мельчают, становятся все небрежнее. А может, и наоборот. Как знать?
— Ладно, — кивнула Сильвия после недолгого раздумья. — Но, — добавила она, улыбнувшись про себя, — времени у меня будет не так уж много, я ведь собираюсь пойти работать.
— Грандиозно.
— Ага. Для того и костюм — если, конечно, дело выгорит.
— Слушай, отлично. А что за работа?
— Я не хотела тебе говорить, потому что еще неуверена. Мне предстоит собеседование. Это в кино. — Сказанное показалось ей такой нелепостью, что она рассмеялась.
— На главную роль?
— Не совсем. Не сразу. Чуть погодя. — Она переложила мокрую коричневую материю на край ванны и вылила холодный кофе. — Я познакомилась с одним, он вроде бы продюсер. Или продюсер, или режиссер. Ему нужен ассистент. Не секретарь, а именно ассистент.
— Вот как?
Знакомится где-то с продюсерами и режиссерами, а ему ни слова.
— Работа со сценарием и другая помощь.
— Хм.
Конечно, Сильвия не страдает наивностью, еще и ему даст сто очков вперед. Она мигом распознает, серьезное это предложение или обман. Как бы сомнительно ни звучало известие, Оберон встретил его бодрыми междометиями.
— И вот, — она направила на свежеокрашенный костюм сильную струю холодной воды, — мне требуется хорошо выглядеть — насколько могу, во всяком случае — когда пойду с ним на беседу.
— Ты всегда хорошо выглядишь.
— Нет, в самом деле.
— По мне так вид у тебя сейчас что надо.
Сильвия мимолетно наградила Оберона ослепительнейшей улыбкой.
— Значит, нас двоих ждет слава.
— Конечно. — Он подошел ближе. — И богатство. Ты будешь знать о кино все, и вместе мы образуем команду. — Он обошел вокруг нее. — Давай будем командой.
— Погоди. Мне нужно закончить с костюмом.
— Ладно.
— Наберись терпения.
— У меня есть терпение. Я буду наблюдать.
