Он обернулся, удивленный, позади него стоял улыбающийся Фрелих, старый его знакомый. Он, как обычно, был в шутовском наряде и с шутовской, как полагалось ему по должности, улыбкой на губах.
– Как вы узнали меня? – спросил Заклика.
– По спине. Такая широкая спина только у вас да у короля, – прошептал Фрелих, – но что вы здесь делаете? Я слышал, вы служили у той… той, что в опале? А сейчас?
– А что мне там делать? Ушел.
– Очень благоразумно, – заметил Фрелих, – своя рубашка ближе к телу. Ха, Ха, Ха! Каждый спасается как может! бы вернулись на службу к королю или, может, Денгоф служите?
– Пока еще нет, а как вы ее находите?
– Я? – спросил Фрелих. – Она, по-моему, похожа на тех маленьких черных тварей, что скачут и кусают, – кажется, ничего не стоит раздавить, ан нет, не поймаешь.
Он засмеялся, зажав рукой рот.
– Первый нетопырь, какого вы увидите на балу, – это она. Красивая игрушка, но стоит дорого.
Они продолжали еще разоваривать, когда проходивший мимо испанец в маске остановился, прислушиваясь. Заклика хотел было отойти, но маска втиснулась между ними, заглянула Раймунду под шляпу и схватила его за руку. Фрелих тотчас испарился. Человека в черной маске нельзя было узнать. Изменив голос, он стал настойчиво выспрашивать, что Раймунд здесь делает. Заклика не мог придумать ничего другого и сказал то, что помогло ему отделаться от Фрелиха.
– Ищу службы.
– Гм! Тебе что, госпожа твоя надоела?
– Она больше не госпожа и в слугах не нуждается.
Они стояли у ворот выходившего на улицу дома. Испанец втащил Раймунда под арку, освещенную несколькими слабо мерцающими фонарями.
– А какую службу ты ищешь?
– Я шляхтич, и мне присталд искать службу благородную, такую, чтобы с саблей дело иметь.
Испанец забормотал что-то.
– А графиня Козель? Где она?
– В Пильниц, наверно. Не знаю.
– Пойдем со мной.
– Куда?
– Не спрашивай, ты что, боишься?
Заклика пошел. Еще по дороге он понял, что незнакомец ведет его к Флеммингу.
Несмотря на маскарад в Цвингере, Флемминг был дома. У него пьянствовали. Иные маски, выпив, тут же исчезали, другие предпочитали посидеть за рюмкой. Флемминг ждал, что и король заглянет к нему на минутку.
В комнате, где пир шел горой, было людно и шумно. Незнакомец вошел в растворенную дверь и шепнул что-то Флеммингу на ухо. Генерал тотчас направился к Раймунду и шепотом приказал ему следовать за ним в кабинет. Там было тихо и спокойно. За столом, заваленным бумагами, быстро писал что-то молодой человек. Флемминг потащил Заклику в темный угол кабинета, испанец шел за ними.
– Когда ты оставил службу у Козель? – спросил Флемминг.
– Несколько дней тому назад.
– Что она намерена делать?
– Она устраивается в Пильниц.
– И думает там жить? – спросил Флемминг.
– По-моему, да.
Флемминг и испанец переглянулись и покачали головой.
– Как же ты расстался с ней?
Заклика сообразил, что, втершись к ним в доверие, легче будет разузнать то, что ему нужно.
– Меня выгнали, – сказал он, – там теперь слуги не надобны.
– А ты хорошо знаешь Пильниц, людей, дорогу?
– Еще бы.
– А на другую службу поступил бы?
– Почему нет?
– Даже если бы, – сказал Флемминг, – эта служба требовала, чтобы ты действовал против прежней своей госпожи?
– У меня нет ни госпожи, ни господина, кроме его величества короля, – ответил Заклика, – ведь я польский шляхтич.
Флемминг с громким хохотом похлопал его по спине.
