Однажды вечером в доме Фрица Матертеры, в котором он сам редко показывался, хозяйка дома одна принимала своих обычных гостей. За столом сидели только что прибывший доминиканский приор, ксендз Томаш, капеллан этого же монастыря Иренеуш и рядом с ним – младший викарий костела Пресвятой Девы ксендз Павел из Бжезия, известный своей набожностью и ученостью.
Хозяйка дома, которая наказывала себя самыми строгими постами, в отношении к духовным отцам была очень снисходительна и старалась всячески им угодить. На стол поставили кушанье и напитки, а сама Бася прислуживала отцам, подавая им вместо прислуги воду для мытья рук и полотенца; в это время ксендз Павел, худой, высокого роста мужчина с длинным лицом вытянул белую, большую, с костистыми пальцами руку в сторону Томаша и обратился к нему:
– Слышали ли вы, отец мой, о бичевниках?
Ксендз Томаш, седой, полный, тяжеловесный мужчина с круглым, довольно веселым лицом как раз в этот момент вытирал пот со лба, потому что было начало лета, и стояли жаркие дни.
Взглянув с удивлением на говорившего, он спросил:
– О каких?
– Молва о них идет по всему свету, – возразил ксендз Павел, – и говорят, что они уже и у нас появились из-за границы и в некоторых городах увлекли за собой большую толпу. Только в Кракове их еще пока не видно. Худой и бледный кашлявший монах, ксендз Иренеуш, быстро бегавшие глаза которого выдавали его проницательный ум, покачал головой, как бы желая высказать некоторое сомнение и недоверие.
Бася, державшая еще в руках воду и полотенце и собиравшаяся уходить, заинтересованная, остановилась. Взгляд ее, обращенный на ксендза Павла, выражал горячую просьбу.
– Бичевники? – спросила она.
– Да, кающиеся, бичующие себя. И странствующие по всему свету, живя с подаяния и призывая грешников к покаянию.
Все молчали, ксендз Павел тоже замолк на мгновение.
– Это явление имеет большое значение, – прибавил он, задумавшись. –Чаша грехов переполнилась, и все чувствуют, что необходимо изменить жизнь. Господь наделяет вдохновением бедняков и нищих так же, как Он выбирал апостолов из черни. О них рассказывают чудеса.
Бася поставила на пол кувшин с водой, бросила полотенце и со сложенными накрест руками приблизилась в ксендзу Павлу.
– А! Скажите! Скажите! – воскликнула она. – Это поразило мое сердце! Это перст Божий! Публичное покаяние, добровольное телесное наказание… Нужда и голод… Новый закон… Новые апостолы!..
Ксендз Павел насупился.
– Нового закона не может быть, а также нет надобности в новых апостолах, – с кислой миной сказал он. – Всю правду и всю науку принес нам Христос. Но мы и части ее не восприняли и исполняем только то, что нам удобно.
Приор и ксендз Иренеуш молчанием подтвердили свое согласие.
– Где же они? Откуда они идут? Я буду искать этих святых кающихся! –воскликнула хозяйка дома, приблизившись к ксендзу Павлу.
Вдруг Иренеуш тихим голосом быстро проговорил:
– Осторожно, осторожно! Необходимо, чтобы церкви осмотрелись и убедились, что под этой набожностью не скрыта какая-нибудь ересь.
Бася остановилась в изумлении.
– Отец мой, – начала она, – какая же тут может быть ересь, и что может быть греховного в покаянии? Чем оно строже, тем милее Богу!
Ксендз Иренеуш руками перебирал по столу.
– Тут что-то темное, – произнес он, – и пока это не будет расследовано и выяснено, необходимо быть осторожным, а то вместо того, чтобы служить Богу, можно попасться в сети сатаны.
Он угрожающе поднял руку, и хозяйка замолчала; но видно было, что она сгорает от любопытства.
Ксендз Павел из Бжезия уселся при столе. Он, по-видимому, жалел женщину.
– Где она первоначально образовалась, эта кающаяся…
– Секта? – добавил ксендз Иренеуш.
– Секта или общество, Господь их знает, – продолжал ксендз Павел, –только известие о ней одновременно пришло с Рейна, из Венгрии и из Италии. Толпы их, проходя через соседние страны, проникли и к нам. Некоторые духовные лица открывают им костелы, другие же их подозревают.
– В чем? – спросила хозяйка.
– В том, о чем я говорил, – вмешался Иренеуш, – что это секта. Нашему ордену именно поручено расследование всякой ереси, этой опасной ржавчины, которая легко пристает к слабым, но горячим. Инквизиторы об этом выскажутся.
Уставший приор, до сих пор не проронивший ни одного слова, тихим, задыхающимся голосом проговорил:
– Да, да… Необходимо все тщательно обсудить. Дьявол не спит.
Хозяйка прислушивалась с большим вниманием.
– Простите мне, обиженной умом, – сказала она, – но какое заблуждение может быть в строгом покаянии?
