ложатся у ее ног, а если вышьет золотом или шелком полотенце, – только и место ему на алтарь.
– Отдайте же ее нам в королевы, – вскричала Спыткова…
Со смехом чокнулись кубками, а старики только головами покачивали… и долго еще, до поздней ночи, тянулась дружеская беседа.
Несколько дней спустя граф Герберт и начальники королевских отрядов, выйдя под вечер от короля, молча шли к своим палаткам… Там уже собиралось все рыцарство; как молния, разнеслась по всей долине весть о том, что на другой день войска должны были выступить в поход к Висле, не дожидаясь Маслава, чтобы напасть на него врасплох. Такова была воля короля. В назначенный день ожидались войска из Киева, которые должны были переправиться с той стороны в ладьях.
Едва только было принято это решение, как все городище задвигалось и заволновалось. Ожидание было утомительно для всех, и все желали борьбы. Не радовались только те, кто был лишен возможности принять в ней участие.
В городище надо было оставить хоть немного войска, чтобы оно не оказалось совершенно беззащитным. Некоторые тяжело раненые тоже принуждены были остаться. Белина должен был охранять свое добро, а Спытек ни на что уже не годился.
У Вшебора только что поджила рана на шее, но горячая кровь не давала ему покоя. Его тянуло в поход и в то же время хотелось остаться, потому что Томко оставался в городище, чтобы помогать отцу. Он мог воспользоваться этим временем и предупредить его сватовством. Долива не знал, что делать, и, встав с лавки, долго ходил по горнице с опущенной головой, пока ему не пришло в голову посоветоваться с матерью девушки. Он тотчас же пошел на верхнюю половину и попросил одну из служанок вызвать к нему Спыткову.
Марта явилась слегка испуганная. Наверху было уже темно, но по голосу она узнала Вшебора.
– Что с вами случилось? – вскричала она. – И что вы тут делаете? В эту пору вызывать меня на беседу, а если кто подсмотрит, что подумают люди?
Вшебор склонился к ее коленям и поцеловал у нее руку.
– Дорогая пани, – попросил он, – посоветуйте мне, как мать, как королева… Завтра мы идем на войну… Должен ли я идти и оставить тут Томка, чтобы он высватал Касю? Если я ее потеряю, опостылеет мне свет и жизнь…
– Что же делать? Вы тоже едете? – спросила Марта.
– Я должен идти ради короля и ради самого себя; рана почти зажила, мне нельзя остаться.
Марта призадумалась немного и вдруг ударила в ладоши.
– Вы ведь в милости у короля? – сказала она. – Почему бы не попросить его быть у вас сватом? Спытек боится его, потому что у него есть что-то на совести против него. Если король его попросит, он не откажет.
Услышав это, Вшебор бросился в ноги Спытковой и, прежде чем она успела что-нибудь прибавить, бегом пустился по лестнице вниз.
Он и раньше был в приятельских отношениях со старым Грегором, который знал его, как верного слугу короля. Не теряя ни минуты времени, Вшебор побежал прямо к нему. Грегор осматривал и чистил дорожное платье короля и был очень удивлен посещением Доливы в такое позднее время…
– Мне надо видеть нашего милостивого государя, – заговорил Вшебор.
– Теперь поздняя ночь, а завтра мы едем в поход, теперь не время… – сказал старик, покачав головой.
– Я должен видеть его еще сегодня! – отозвался Долива. – Смилуйтесь надо мной. Я не задержу его, только брошусь к его ногам и скажу два слова…
Ни слова не отвечая, Грегор сделал ему знак, чтобы подождать, а сам вошел в горницу. Немного спустя, двери открылись, и верный привратники пригласил Вшебора войти.
Король был один; он стоял около догорающего очага и повернулся от него лицом к входящему.
Долива, который никогда не умел ни сдержаться, ни промолчать, ни выждать, тотчас же упал к его ногам и, обнаружив свою рану, вскричал:
– Милостивый государь, я сражался за тебя и буду сражаться до смерти, но будь же моим благодетелем и окажи мне милость.
Король знаком заставил его подняться с колен.
– Говори, что ты хочешь от меня! – ласково сказал он.
Вшебор встал, но долго не мог начать говорить от душившего его волнения.
– Стыдно мне в такую минуту просить о милости, – сказал он, наконец, – и особенно тебя, милостивый государь, у которого совсем другое на уме; но прости моей молодости, – и он снова склонился перед королем.
– Говори, о чем просишь? – повторил Казимир.
– Ах! – вполголоса сказал Вшебор. – Хочу просить тебя быть моим сватом.
Казимир отшатнулся с краской на лице. Видно было, что он ожидал совсем иной просьбы.
– Не время нам думать о свадьбе, – печально сказал он, – и не скоро найдется место, где можно будет ее отпраздновать.
– И я тоже не думаю еще о свадьбе, я хочу только получить согласие отца и матери, – настойчиво повторил Вшебор, целуя руку короля. – Хочу посвататься к дочери Спытка – влюбился до смерти в эту девушку!
Король слушал его, опустив глаза, с румянцем почти девичьего стыда.
