Да, я приехал. Теперь жгучая тоска многих лет стояла передо мной как осуществленная.
Я приехал... один.
Новое поколение выросло в Забытом. Старики учили мальчиков работать и молиться. Среди молодых людей было несколько тех, кто отвозил особо умело сделанные товары в далекий большой город для обмена. Это были в большинстве случаев сыновья прежних военнопленных. Раз в год они выезжали на лодках-осиновках наружу, «в мир», и их лодки везли также самые ценные меха лесных зверей. В городе они меняли их на чай, кофе, порох, свинец и все то, что нельзя было сделать в родной деревне, и снова возвращались после нескольких недель. Нередко одного или другого настигала выпущенная из засады пуля предателя или банды, которые всеми средствами и уловками следили за молодыми парнями, чтобы узнать, где скрывается их родная деревня. Так и некоторых трапперов ловили и зверски пытали, чтобы он предал своих братьев. Но умирающие глаза видели только его великого Бога, и смерть казалась ему легкой.
Четыре раза банды разбойников пытались захватить деревню, так как прежние, находившиеся на большом расстоянии друг от друга деревни знали об убежище жителей Забытого, но единодушное желание, длительные наблюдения за близлежащим лесом, бывшей дорогой, непреодолимая воля к сопротивлению срывала эти нападения. Ни один из разбойников не ускользнул, никто не мог рассказать убийцам, что мирные крестьяне и трапперы жили благословенной Богом жизнью посреди мрачной тайги.
Постоянно посты подслушивания лежали в засаде, они соорудили себе на деревьях площадки для наблюдения. Стуком по стволам деревьев они подавали сигналы, которые передавали другие, и лесные бегуны так доставляли сообщение в спрятанную деревню.
Провидению было угодно, что сильный пожар испепелил далекие окрестности, так что близлежащие деревни погибли в море огня, и с давних пор тут уже больше не видели никаких врагов.
Лето заканчивалось. Очень богатый урожай наполнял амбары. Приходила зима с ее плачущими, воющими бурями и все засыпающими массами снега, и жуткий мороз раскалывал деревья. Мне все это было знакомо, так как это стало моей второй родиной.
Потом снова пришла весна. Теплый воздух, греющее солнце, заново просыпающаяся жизнь. Новые зародыши, ростки внезапны покрыли весь маленький затерянный клочок земли, придя к пропавшим людям и в забытую деревню.
Новое лето – и новое расставание.
Еще раз увидел я зеленеющий луг с кудрявыми березами, маленькими цветами, щебечущими птицами, окруженный рекой, охранявшей мою святыню посреди испепеленной местности, могилу моей жены и моего ребенка, завянувший, распавшийся венок – привет от человека, который вынужден нести свое горе в одиночестве, глаза которого видели только это маленькое пятно земли.
Молчаливый, одичавший ждал меня. Он мог бы ждать меня и дольше, потому что он не знал времени. Его родиной была вся огромная страна.
Молча он греб вверх по течению, молча и безразлично взглянул он на свою плату и пошел дальше своим незнакомым путем... куда-то...
Так же, как и я.
Примечания
1
Валютный курс 1914 года: 1 русский рубль = 2,15 рейхсмарки
2
Автор использует слово «револьвер», вероятно, речь, однако, идет о магазинном автоматическом пистолете – прим. перев.
3
кучер
4
Традиционный десерт в Южной Германии и Австрии – сладкое мучное блюдо – прим. перев.
5
«Штоллен» – традиционный немецкий рождественский пирог – прим. перев.
6
Владимир Григорьевич Орлов (1882-1941), действительный статский советник, выдающийся русский сыщик и контрразведчик начала ХХ века, следователь по особо важным делам при штабе Западного фронта в период Первой мировой войны, после революции активный участник борьбы разведок на стороне Белого движения как во время Гражданской войны, так и в эмиграции. В конце 1990-х годов в России была издана его книга мемуаров «Двойной агент». – прим. перев.
7
Генерал от кавалерии, военный министр России в 1909-1916 годах Владимир Александрович Сухомлинов (4(16) августа 1848, Тельши — 2 февраля 1926, Берлин) — был арестован 29 апреля 1916 года и находился в заключении в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, пока продолжалось следствие. 11 октября 1916 года Сухомлинов был переведен под домашний арест и у него появилась возможность публичного оправдания. Со стороны императора и других сановников предпринимались попытки свернуть дело Сухомлинова, но министры юстиции А. А. Хвостов и А. А. Макаров не допустили этого, угрожая отставкой. Суд над ним начался уже после Февральской революции. В качестве соучастницы была привлечена также жена Сухомлинова. Суд проходил с 10 августа по 12 сентября 1917 года. Председателем суда был сенатор Н. Н. Таганцев, обвинителем В. П. Носович, защитником М. Г. Казаринов. Сухомлинову были предъявлены обвинения в измене, в бездействии власти и во взяточничестве. Большинство обвинений не подтвердилось, однако Сухомлинов был признан виновным в «недостаточной подготовке армии к войне» и 20 сентября 1917 года приговорён к бессрочной каторге и лишению всех прав состояния. Жена
