снимет дрожь. Ей сейчас необходимо самообладание и способность ясно мыслить. Выработать ответ, который завтра она должна дать Марку. Надо убедить его раз и навсегда, что ни она, ни Монтигл не будут принадлежать ему.
Она взяла мягкий коврик и кофейник и направилась в библиотеку. Ей предстоит принять нелегкие решения, но к чему отказываться от комфорта?
Лампы в комнате были зажжены, в камине горел огонь. Элен мысленно благословила Дейзи, шагнула к дивану — и остановилась, обнаружив, что она не одна.
— Наконец-то ты здесь, — сказал Марк Деларош с холодной и властной улыбкой.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Элен провалилась в бесконечное отчаяние. Пиджак и галстук Марка висели на подлокотнике дивана, рубашка была расстегнута почти до пояса и рукава закатаны.
Невозможно яснее обозначить свои намерения, пронеслось в голове у Элен. Она просипела:
— Мы с вами уже попрощались. Я видела, как ваша машина возвращалась в отель. Так что вы здесь делаете?
— У тебя короткая память, ma belle. Я же предупреждал тебя: при следующем визите я останусь на ночь здесь, в доме.
Элен знала: если она бросится бежать, он ее догонит, а ей нельзя проявлять слабость, показывать, что она напугана.
Ноги как будто принадлежали не ей, но она все-таки добралась до дивана и рухнула на него. На маленьком столике у дивана уже стояли чашки, баночка с вареньем, сахарница, графин с бренди и два стакана.
Элен произнесла дрожащим голосом:
— Похоже, вы решили, что приехали к себе домой — во всех смыслах.
Марк пожал плечами.
— Наверное, причина в том, что этот дом скоро станет моим.
Он присел на другой край дивана и принялся разливать кофе.
— Не преждевременно ли ваше заключение? — Элен старалась говорить спокойно, не выдавая эмоций. — А еще я считала, что у вас достанет скромности, чтобы позволить мне обдумать свое решение в одиночестве.
— А я решил, что лучше будет поухаживать за тобой. А скромность всегда казалась мне довольно скучной добродетелью.
Он наклонился к ней, и она инстинктивно вздрогнула и только потом поняла, что он всего лишь ставит перед ней ее напитки. Его губы тотчас сжались, но заговорил он своим обычным, будничным тоном:
— С моей стороны поступило официальное предложение, а не намек. Или ты хочешь, чтобы я продемонстрировал тебе разницу?
— Не надо, — чересчур быстро ответила Элен.
— Если тебя послушать, — мягко продолжал Марк, — то можно подумать, что твою тезку, что на портрете, звали Непорочной Девой и ты следуешь по ее стопам. Но все свидетельствует против такого вывода.
— Мне не нравится, когда мне что-то навязывают, однако это еще не означает, что я — сухая старая дева.
— Я рад такому заверению, — с легкой насмешкой отозвался Марк. — Так что же такого сказал Найджел, что так взвинтило тебя?
Избегая смотреть ему в глаза, Элен взяла стакан и сделала глоток бренди.
— Не понимаю, что вы имеете в виду.
— Ты же не будешь отрицать, что у вас состоялась еще одна беседа? Не ты одна обращаешь внимание на встречный транспорт. Я заметил, что его машина возвращается в ресторан. А ты наверняка еще оттуда не уехала. Кроме того, ты сейчас бледнее, чем была, и у тебя появились круги под глазами. Он злился на твою попытку утопить его?
Элен сделала еще один укрепляющий глоток.
— Ему больше хотелось опорочить вас.
Марк поднял брови.
— Я не знал, что имею честь быть лично ему известным.
— Вы знакомы с… с его новой дамой. — Элен с трудом выговаривала слова. — Вы же встречались в Лондоне… На вечеринках.
— Ну да, — небрежно отозвался Марк. — Но я бываю на многих мероприятиях и встречаюсь со множеством людей. Аманда не произвела на меня особого впечатления.
— А вот она хорошо вас помнит, — сказала Элен. — И вашу репутацию тоже.
Марк рассмеялся.
— А у меня есть репутация? Этого я тоже не знал.
Элен закусила губу.
— Вы играете словами. Прекратите, пожалуйста. Мне ваши шутки уже надоели.
Марк вынул из кармана пиджака бархатную коробочку, и Элен едва не поперхнулась очередным глотком бренди.
— Я бы не стал выбирать именно эту минуту, — тихо сказал он. — Но это может стать для тебя доказательством того, что я вполне серьезно прошу тебя стать моей женой.
Бриллианты на кольце горели вокруг еще более глубокого огня — изысканного рубина. Элен только беззвучно ахнула — от удивления и от ужаса.
— Ну что, веришь, наконец? — Он мрачно улыбнулся. — Теперь, ma belle, от тебя требуется только сообщить мне свое решение.
— Как все у вас… просто, — хрипло произнесла Элен.
— Да или нет. Что может быть проще?
Элен вызывающе тряхнула головой.
— Вы, кажется, забываете, что мне предлагается выбор между свободой и смертным приговором.
— Твоя прямота жестока. — Губы Марка скривились. — Позволь отплатить тебе той же монетой. Я получаю дом и тебя, Элен, вместе с ним. Либо ты остаешься со своей свободой. Выбор за тобой.
— Я… я дам свой ответ завтра.
Марк посмотрел на часы.
— То есть уже сегодня. Ты плохо следишь за временем, ma belle.
Элен сказала с неожиданным жаром:
— Я очень хочу, чтобы вы прекратили так ко мне обращаться. Прекратите делать вид, что я красавица.
Он смотрел на нее из-под полуопущенных век.
— Ну зачем ты так? Зачем себя недооценивать?
— Потому что я реально смотрю на вещи. — Она допила бренди. — Не нужно меня жалеть, — взмолилась она.
Марк угрюмо смотрел на нее.
— По-моему, Элен, бренди тебе уже достаточно.
— Я не согласна. — Она решительно протянула стакан. — Я бы хотела выпить еще. И побольше, если вы не против.
Марк взял графин.
— Как скажешь. Но это слишком хороший напиток, чтобы использовать его как обезболивающее.
Элен вскинула голову.
— А может, я хочу…
«Анестезию», хотела она сказать, но не решилась произнести это слово. «Напиться» произнести
