Подходя к дому, Талия увидела Марка, выходившего из парадного. Он не мог ее видеть, и она жадно, не отрываясь, следила за ним.
Марк остановил такси и уехал, оставив ее мучительно гадать, куда и к кому он направился. Ревность — ужасное, разрушительное чувство, но порой от него никуда не деться, вынуждена была признать Талия.
Она должна вернуть себе независимость, начать новую жизнь. А для этого она должна написать такую книгу, которую Алиса Морган непременно сможет продать, поэтому она должна перестать думать о мужчине, который никогда не будет ей принадлежать, и заняться делом.
Распрямив плечи, Талия решительно направилась к дому.
К моменту, когда она ложилась спать, Талия была весьма удовлетворена результатами своей вечерней работы, хотя успела понять, что внесение изменений в рукопись будет процессом долгим и не таким уж простым. За вечер она уничтожила сцену изнасилования и все упоминания о ней в тексте.
В конце концов, Марк Бенедикт не просил ее в него влюбляться, поэтому нечестно с ее стороны чернить его в угоду собственному самолюбию.
Лучше она использует этот новый для нее опыт и переживания для того, чтобы как можно правдивее и красочнее передать смятение Марианны.
Несмотря на усталость, она не могла уснуть. Решив выпить теплого молока, Талия надела халат и вышла в коридор. В кухне горел свет. Неужели она забыла выключить его после того, как сделала себе на ужин тост с сыром?
Увидев Марка, Талия замерла. Как и она, он был в халате и держал в руке пакет молока. Он заметил ее до того, как она успела улизнуть.
— Что-то случилось, Талия? — нахмурившись, спросил Марк.
— Нет, просто не могла заснуть…
— Я тоже. — Он налил молока в кастрюльку и поставил на плиту. — Я решил приготовить горячий шоколад. Говорят, помогает при бессоннице. Будешь?
Чуть замешкавшись, Талия ответила согласием. Она подошла к шкафчику и достала толстостенные кружки. Поставив их на стол, она села, тщательно подобрав полы халата.
— Я думала, тебя нет дома, — заметила она как можно непринужденнее.
— Я улетаю рано утром, нужно собраться.
— А-а-а… Конечно… Надолго?
— Может быть. Пока трудно сказать что-то определенное. — Марк разлил молоко по кружкам и добавил шоколад. — Но ты знаешь, с кем связаться, если возникнут какие-то проблемы.
Внезапно в голове у Талии что-то щелкнуло.
— Мост?! Несмотря ни на что, ты решил вернуться туда и достроить его?
— Иначе и быть не могло. — Он поставил перед ней кружку с горячим напитком.
— Могу я тебя спросить, зачем ты так рискуешь?
— Нет. Это не твое дело, — резко ответил Марк. — Кроме того, риск минимален.
Он увидел в ее глазах вопрос, который она не решилась задать, и со вздохом пояснил:
— Новый режим пытается наладить контакты с другими государствами. Он не получит международной поддержки, если мне и моим людям будет причинен вред. Эта страна ужасающе бедна, но хуже всех живут люди на севере, поскольку они отрезаны от остальной части страны рекой. — Марк ткнул пальцем в карту, лежавшую на столе. — Конечно, наш мост не решит всех их проблем, но это будет первый шаг. — Марк сложил карту. — Я должен увидеть, что осталось от нашего строительства, а затем представить свои предложения новому правительству. Хотя… я почти уверен в том, что получу отрицательный ответ, но попробовать должен.
Марк сделал паузу, потом спросил:
— Ты меня понимаешь?
— Как ты заметил, это неважно. — Талия поднялась. — Я забираю шоколад с собой и оставляю тебя, чтобы не мешать собираться. Спокойной ночи и удачи.
Шоколад был сладким и горячим, но Талии он казался горьким, как желчь, стоило ей подумать о Марке и поездке, которую он собирался предпринять. Она где-то прочитала, что новый президент этой африканской страны жестокий и деспотичный.
С предстоящим отъездом Марка у Талии исчез страх выдать свои чувства, но комфортнее от этого ей не стало. Если — не дай бог! — случится худшее, она никогда не простит себе того, что у нее не хватило смелости признаться Марку в своих чувствах, пусть даже он отреагировал бы на это насмешкой или безразличием.
Когда первая заря окрасила небо, Талия услышала, как Марк тихо прошел по коридору, и вскочила. Она знала, что ей делать.
При звуке открывающейся двери Марк обернулся.
— Извини, я не хотел потревожить тебя.
— Ты и не потревожил, я ждала.
— Чего? Сказать мне «до свидания»? — Марк выразительно приподнял брови. — Я думал, мы все уже обговорили.
— Нет, я хотела не попрощаться. Я хотела попросить тебя быть осторожнее, потому что… Если ты не вернешься… Если я не увижу тебя больше… я этого не переживу!
Талия увидела выражение недоумения на лице Марка и поспешно заговорила снова:
— Мне жаль, что это совсем не то, что ты хотел бы услышать, что я разочаровываю и раздражаю тебя, нарушая наше соглашение… Но мне нужно было сказать тебе, что я чувствую. А теперь, когда я сделала это, все остальное уже неважно. Я больше никогда не заговорю об этом, если хочешь.
Повисла тишина.
— Талия, черт тебя возьми! Умеешь ты выбрать момент! Сколько времени потеряно! Сколько одиноких, пустых ночей — и ни слова, ни знака от тебя. И на тебе! Сейчас, когда я не могу отменить поездку и должен успеть на самолет.
Он бросил портфель и дорожную сумку на пол, подошел к Талии и рывком притянул к себе. Его губы целовали ее, а руки настойчиво раздвигали полы халата. Талия обхватила шею Марка руками и изо всех сил прижалась к нему.
Когда этот неистовый, голодный поцелуй закончился, оба долго не могли восстановить дыхание. Марк посмотрел на нее сверху вниз и обвел пальцем контур покрасневших, припухших губ.
— Наталия Пэйджет, когда я вернусь, нас с вами ждет очень серьезный разговор.
— Не уезжай! — Талия приникла к нему и прижалась губами к его рту.
— Я должен, милая. Ты ведь и сама понимаешь это.
С явным трудом Марк отстранился от нее, а потом взял ее руки и поцеловал ладони.
— Спи, пожалуйста, в моей постели, пока меня не будет, — прошептал он.
Уже открывая входную дверь, Марк добавил:
— Я обязательно вернусь, так что будь здесь и жди меня.
— Обещаю.
И Марк уехал. Талия долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь, чувствуя, как кровь толчками пульсирует в ее венах. Несмотря на боль от разбуженного и неудовлетворенного желания, она была счастлива. Теперь у нее есть надежда. А желание… оно подождет до возвращения Марка.
Талия вошла в его спальню, сняла халат, легла в постель и мгновенно уснула.
Конечно, все было не так просто. Были ночи, когда от тревоги она не могла сомкнуть глаз. Днем спасала работа. Произошедшее объяснение словно дало толчок творческому подъему, и слова будто лились из Талии, ложась ровными строчками на бумагу. Ее Марианна точно так же, как Талия, переживала разлуку с ее любимым Хьюго, когда он отправился завершить свою секретную миссию.
Впрочем, был еще и Уильям, низвергнутый герой повествования. Когда Марианна в конце концов встретилась с ним, добравшись до расположения британских войск, то Уильям по решению Талии повел себя трусливо и неблагородно.
