Софи взглянула за плечо Габриэля. Воспользовавшись моментом, Габриэль вырвал у нее оружие и сунул его в задний карман брюк.
– Нет, – пробормотал Дмитрий. Неуклюже поднявшись, он попытался отряхнуться от грязи.
– Слава Богу! – прошептала Софи.
– Ты могла застрелить кого-то из нас, – прорычал Габриэль, крепче сжав ее руку.
– Жаль, что я не застрелила тебя! – опять закричала Софи, отчаянно вырываясь. – Ты просто хотел меня напугать, когда сказал, что я ранила Дмитрия.
– Боже мой! – взревел он. – Да ты ненормальная.
– Я нормальная! Просто ты не знаешь, о чем говоришь!
– Так объясни мне, ради Бога!
– Ни за что!
Габриэль решил отказаться от дальнейших препирательств, но не отпускал руку упрямицы.
Она боролась с отчаянием дикой кошки. Габриэль уже начал сомневаться, что сможет ее успокоить. Несмотря на свою безусловную женственность, Софи Мадригал была дамой с коготками.
И все же он был намного сильнее Софи. Уже через полминуты она начала выдыхаться. Он схватил ее за руки и притянул к себе. У Софи были очень приятные округлые формы, и при других обстоятельствах он мог бы насладиться ее близостью.
– Отпусти меня! – пролепетала она ослабевшим голосом, и Габриэль услышал в нем нотки отчаяния.
– Нет, – спокойно сказал он. – Я отпущу тебя только тогда, когда ты перестанешь вырываться.
Она сразу же сдалась и со стоном упала в его объятия. На мгновение смутившись, Габриэль решил, что она пытается его обмануть, но потом с ужасом понял, что она плачет. И не просто плачет, а сотрясается от рыданий.
– Ну же, не надо, – ласково сказал он, отпуская ее руку, но не позволяя ей уйти из его объятий. Его сердце щемило от жалости. Будь у него время подумать, он бы поразился такой реакции. – Не плачь, Софи! Все хорошо.
– Нет, – простонала она. – Хорошо уже никогда не будет.
Габриэль не знал, как ее успокоить.
Прижимая белокурую голову рыдающей Софи к своей груди, он поискал глазами Дмитрия. Карлик стоял, привалившись спиной к зданию, и безуспешно пытался очиститься от пыли, хлопая по одежде матерчатой кепкой. Дмитрий поднял глаза на Софи и покачал головой, собираясь продолжить свое занятие, но наткнулся на вопросительный взгляд Габриэля.
– Что с ней такое? – тихо спросил Габриэль, тщательно выговаривая слова, чтобы Дмитрий его понял.
Маленький человечек пожал плечами и принялся чистить рукав своего пальто. Габриэль понял, что от Дмитрия ему ничего не добиться, и опять обратил внимание на Софи.
– О Боже! – всхлипывала она. – За что?
Габриэль был потрясен до глубины души. Софи Мадригал – гранитная леди, невозмутимая красотка с уродливой собачонкой, непробиваемая крепость – плакала навзрыд в его объятиях!
У него не выдерживали нервы. Если она не прекратит реветь, он забудет про собственный гонор и падет к ее ногам с мольбой о пощаде. Ну уж нет, этому не бывать! Лучше уйти в монастырь и принять пожизненный обет безбрачия!
Но сердце его разрывалось от жалости.
– Послушай, Софи, – ласково сказал он, – позволь, я отвезу тебя в отель. Мисс Джунипер, наверное, волнуется.
Судорожно вздохнув, Софи попыталась прийти в себя. Она отпихнула Габриэля, но он не выпустил ее из объятий. И дело было не только в том, что он тревожился за ее состояние. В глубине души он сомневался в правдивости ее чувств. Но если все это только спектакль, то Софи – лучшая актриса из всех, кого он когда-либо видел. А он повидал на своем веку немало обманщиков.
Наконец она подняла голову с его плеча, оставив мокрый след, тут же высохший на холодном ночном ветру. Габриэль заглянул ей в лицо, пытаясь оценить ее состояние, и у него упало сердце.
Нет, эта женщина не играет! А если играет, то ее, безусловно, можно признать второй Сарой Бернар.
– Вот, Софи, возьми мой платок и утри глаза, – проговорил он невероятно нежным голосом, удивившим его самого.
Дрожащими руками взяв носовой платок, она промокнула щеки и глаза. Габриэль заметил, что при этом не стерлась никакая косметика. Выходит, он был прав, полагая, что красота Софи неподдельная.
– С-спасибо, – прошептала она.
Не услышав из ее уст никакого язвительного замечания насчет его нравственности или поведения, Габриэль заключил, что она и впрямь не на шутку расстроена.
– Тебе лучше? – спросил он.
Она кивнула.
– Ты можешь идти, Софи? Или мне тебя отнести?
