– Нет, они считали моего отца хорошим человеком. И были правы. Если бы мы задержались надолго в каком-либо месте, я мог бы дружить со сверстниками.
– Тебе повезло, – сухо произнесла она. – А ты сам верил в Бога? Хотя трудно было бы не поверить, живя с такими набожными родителями.
Это был глупый вопрос. Живя с потомственными предсказателями, Софи Мадригал не верила ни картам Таро, ни хрустальным шарам.
Габриэль опять пожал плечами:
– Я пытался поверить, но никогда не чувствовал в себе того же призвания, какое было у моих родителей. Они были честными людьми и страстно любили Господа.
– Тебе было трудно?
– Да. И обидно. Так же, как и моим родителям.
Впервые за целый год Софи ощутила искреннюю симпатию и сочувствие к другому человеку.
– Ты… – она помолчала, подбирая слова, – порвал со своими родными?
– Да. Это было ужасно. – Он отвел глаза и уставился в окно вагона.
Поезд тянулся по бесконечным необитаемым пустошам. Даже днем, когда солнце стояло в зените, смотреть было не на что. Теперь же солнце давно зашло, и за окном стояла непроглядная темень.
Не глядя на своего собеседника, Софи искренне сказала:
– Мне очень жаль, Габриэль.
Он обернулся:
– Жаль чего?
– Что ты не был счастлив в семье.
Он помолчал с минуту-другую, потом опять отвернулся к окну.
– Все уже кончилось. Если бы я понял это раньше! Я мог бы все уладить. Родители умерли, думая, что я оставил не только Господа, но и их самих.
– Они наверняка все поняли, – неуверенно сказала Софи. Если бы не смерть Джошуа, ее родители могли умереть с уверенностью, что она презирает их обоих. Сердце Софи болезненно сжалось.
Габриэль обернулся и взглянул на нее с прежней коварной усмешкой:
– Не лги, Софи Мадригал. У тебя плохо получается. Ты прекрасно знаешь, что мои родители ничего не поняли. Так же, как мисс Джунипер не понимает тебя.
– Но она меня понимает! – Она пожалела о своих словах, наткнувшись на острый взгляд Габриэля, и быстро сказала: – Может, расскажешь мне, почему ты преследуешь Иво Хардвика?
– Я уже говорил тебе об этом. Несколько раз, если мне не изменяет память.
Черт возьми, он прав!
– А может, – продолжил Габриэль, – ты расскажешь мне, почему ты гоняешься за подлецом Хардвиком?
Сердце Софи подернулось корочкой льда.
– Нет, – отрезала она.
– Какого дьявола, Софи, это нечестно!
– Мне очень жаль, что ты так думаешь.
В вагоне для курящих клубился густой туман. Странно, ведь здесь не осталось ни одного курильщика! Габриэль смотрел на Софи, и она ощущала странное томление во всем теле. Облизнув губы, она сказала:
– Может, поиграем еще немного с гадальной доской?
Уголки его губ слегка приподнялись. Софи с трудом оторвала взгляд от этих соблазнительных губ – после поцелуя в Тусоне она помнила, какие они теплые и мягкие. Будь на ее месте другая женщина, она давно бы сдалась во власть своих желаний и насладилась ночью любовью с этим очаровательным мужчиной. Но, слава Богу, ее разум держит предательское тело в узде.
– Ладно. О чем ты хочешь спросить?
Она облегченно вздохнула:
– Э… дай подумать.
Она старательно нахмурила брови, но волнение мешало ей сосредоточиться.
Габриэль пришел ей на помощь:
– У меня есть хороший вопрос!
Глубоко вздохнув, Софи сказала:
– Хорошо. Задавай.
Разговаривая, они убрали руки с планшетки, а теперь опять положили пальцы на края треугольного диска. Их руки не соприкасались, но Софи чувствовала магическую силу притяжения, исходящую от Габриэля. Господи, только бы удержаться!
